Вокруг Света 1982 № 03 (2498) - страница 12

Вел комиссию начальник Присухонской передвижной механизированной колонны Евгений Павлович Холмогоров, так сказать, производитель работ, мелиоратор с 15-летним стажем.

Поле отсвечивало темно-коричневым бархатистым оттенком, дышало промозглым утренним туманом, гудело благовестом птичьего грая, и мне казалось, нужно иметь особое воображение, чтобы заметить здесь какие-нибудь неполадки. Но вот Холмогоров круто остановился, и следом за ним остановились все члены комиссии. Прямо на пашне, в завалах жирной глины, простиралась большая лужа, заполненная ржавой дождевой водой.

— Серьезное нарушение! — официальным тоном заявил один из членов комиссии, главный инженер-мелиоратор района.— Нет воронок для поверхностного стока,— и что-то черкнул в своем блокноте. Я еще раньше заметил, как он внимательно изучал, можно сказать, по-орлиному выцеливал взглядом каждую полоску поля, словно заранее взвешивал будущую его полезность.

— Верно, нарушение,— миролюбиво согласился Холмогоров.— Но поймите, товарищи: почти до июня здесь стояли талые воды, потом на два месяца ударила жара — в результате почва высохла и просела. Затем прошли тракторы с навесными агрегатами — образовалась впадина... Будут воронки, обязательно будут.— Он с надеждой посмотрел на районного мелиоратора.— Дайте только земле успокоиться, отдохнуть. А весной мы все исправим, на что дадим гарантийный паспорт.

— А почему не сейчас? — подстегнул его нетерпеливый голос и рассмеялся над собственной шуткой: — Цыплят-то по осени считают!

— Так то цыплят,— как можно спокойнее возразил Холмогоров.— А у нас пашня, пашня в младенческом возрасте, и ее в инкубаторе не высидишь.— И добавил с неожиданной подковыркой: — Осень прикажет, а весна свое скажет...

— Ну что ж, резонно,— подтвердил его слова главный инженер проекта из института Вологдагипроводхоз.— Действительно, потерпим до весны. Ведите дальше, Евгений Павлович...

И снова потянулись коричневато-желтые развалы вспаханной земли, замелькали, как верстовые столбы, бетонированные смотровые колодцы, зазмеились уходящие вдаль оградительные каналы, по утрамбованному дну которых бежали подпочвенные и дождевые потоки. Все было выполнено в высшей степени добросовестно, в полном соответствии с нормами и правилами осушительных работ, если бы прыткий и дотошный мелиоратор не углядел тяжеленный ком земли. По внешнему виду это был типичнейший суглинок, а по «внутреннему содержанию» — настоящая глина, из которой впору делать кирпичи. И по крайней мере, около полгектара пашни состояло из таких булыг. Конечно же, это была вина тракториста: его тяжелый плуг, по-видимому, так глубоко врезался в землю, что вывернул на поверхность мертвые водонепроницаемые пласты глины, а скудный природный слой гумуса — хранителя плодородия — просел в подпочвенные слои.

Холмогоров молча выслушивал упреки специалистов...

Я познакомился с Холмогоровым чуть более двух лет назад, когда осушение Присухонской низменности еще только начиналось. Было это в областном объединении Вологдамелиорация. Разговаривать в кабинете, завешанном графиками и диаграммами, среди служебных столов вроде было не о чем, и Евгений Павлович предложил мне махнуть на его объект Маега — Якимовицы — Почигорка, что под Вологдой, где развернулся широкий фронт мелиоративных работ.

Пока мы ехали в «газике», разговор между нами тек довольно вяло, но лишь до тех пор, пока речь не зашла о вологодских болотах. Я неосторожно сказал, что есть хозяйственники, для которых в природе существуют лишь ведомственные границы — свои и чужие леса, свои и чужие реки, торфяники, пустоши. Но у воды нет ни стен, ни границ — она неделима и одинаково принадлежит и лесу, и полю, и озеру, всему ландшафту в целом; и нередко видишь грустную картину, когда начинают «бороться с водой», спуская ее с увлажненных земель или попросту уничтожая болота... Некоторые мои наблюдения в Рязанской, Архангельской да и в Вологодской областях давали повод для такого рода обобщений.

— Погодите, погодите... «Смешались в кучу кони, люди»,— остановил меня задетый за живое Холмогоров.— Давайте выясним: какие болота? Они ведь у нас неодинаковые: одни, низинные, находятся в поймах рек, другие — верховые — в их водоразделах. Из-за каких болот сыр-бор разгорелся? Если из-за верховых, тут и спорить нечего — они ведут себя в интересах всей природы. Такие беречь надо пуще глаза ради сохранения рек. Волга начинается с верхового болота, и Днепр тоже... Ну а низинные...— Евгений Павлович усмехнулся.— Да, их уничтожать надо.