Вокруг Света 1983 № 09 (2516) - страница 4

И вдруг гремит гулкий взрыв, срывая с окружающих гор громоподобное эхо. Глыбы, глыбищи, камни, щебенка в дымном шлейфе пыли, сопровождаемые шуршащей массой песка и гравия, летят на бревенчатый настил, подскакивают, ухают в воды Куры, рассыпаются в стороны. Камнепад продолжается несколько минут — и все затихает.

Массив «спущен», но никто на путь не выходит, ибо на высоте принимаются за работу скалолазы. После взрыва, как и говорил мне Георгий, они должны произвести оборку — удалить неустойчивые камни.

Звонит телефон. Илья Блиадзе подбегает к нему, слушает и, приложив к губам короткий, отливающий черным лаком рожок, подает продолжительный сигнал. Это означает, что скалолазы работу окончили.

Взревели бульдозеры. И пошли расчищать настил. Люди тоже вооружились ломами и лопатами. Торопятся, убирая камни и песок с настила, поскольку время «окна» не безгранично. Электрики катят по рельсам двухосную тележку-лейтер с оборудованной на высоте площадкой с перильным ограждением. На площадке — двое с инструментами. Восстанавливают снятый заранее контактный провод. (А я и не заметил, что провода-то нет — так был поглощен тем, что делается на полотне дороги.)

Минут через тридцать раздается громкий длинный гудок сигнального рожка. «Окно» окончилось. Путь свободен.

— Был несколько лет назад такой случай, — вспоминает Блиадзе. — Здесь же, в Боржомском ущелье, скалолазы обнаружили крупную деформацию косогора. Прикинули: обрушить надо двадцать тысяч кубометров камня! Что делать? Послали депешу в Министерство путей сообщений. Оттуда ответ: в связи с исключительным положением разрешаем закрыть перегон на пять суток. Пять суток! Это и много, если учесть, что движение поездов на линии будет остановлено, и мало, если принять в расчет объем работ...

Вдоль неустойчивого массива тянулась глубокая продольная трещина. Решили ее использовать. Заложили минные камеры, набили их аммонитом. Провели электровзрывную сеть к каждому электродетонатору. На ста пятидесяти метрах путь разобрали, увезли рельсы и шпалы, демонтировали мачты контактной сети и один светофор.

Когда все подготовили, людей вывели из опасной зоны и оцепили местность. Непрерывно в течение десяти минут рожки и гудки локомотивов оповещали всех об опасности.

И вот начальник взрыва по телефону сообщил разрешающий пароль. Крутанули рукоятку взрывной машинки — и что тут стало! Гора словно раскололась. Потемнело, хотя дело было средь бела дня. А потом вся эта черная масса рухнула в ущелье, целиком загромоздив склон косогора от реки Куры до подножия скального карниза... На месте разобранного пути вырос шестиметровый слой обломков. Некоторые камни имели объем до тридцати кубометров. Ох и досталось же нам!

Привезли тросы, блоки и давай паровозом стаскивать эти глыбы в Куру. Экскаваторы трудились, бульдозеры. А на самой высоте скалолазы висели. День и ночь из ущелья мы не выходили, но открыли движение поездов через четверо с половиной суток.

— Обошлись без непредвиденных происшествий?

— Без происшествий. Если не считать, что окрестным жителям потом пришлось раздать несколько ящиков оконного стекла. До взрыва мы ходили по домам, просили, чтобы люди окна пооткрывали. Они открыли, но стекла все равно вылетели. Очень мощный взрыв был.

Мы едем с Робертом Девдариани из Хашури в Зестафони на локомотиве грузового поезда. И снова видим на пути людей. Они смотрят куда-то вверх, один из них что-то говорит в микрофон портативной рации с тонким прутиком антенны.

— И здесь скалолазы работают, — поясняет Девдариани. — Один на обрыве висит, его нам не видно, у него тоже есть рация. Руководитель снизу командует по радио, куда скалолазу надо передвинуться, какой камень прощупать...

— Скажите, Роберт Семенович, — допытываюсь я у Девдариани, — какими, на ваш взгляд, первейшими качествами должен обладать скалолаз?

— Всеми, что и альпинист, — подумав, ответил он и добавил: — Но скалолаз в ответе не только за себя и своих товарищей...

Тбилиси — Боржоми — Хашури Л. Троицкий

М илчо Илиев, мой болгарский коллега инженер, узнав, что я еду в Пловдив, страшно оживился: