Вокруг Света 1984 № 01 (2520) - страница 12

Взяли одну за другой все три линии траншей. Отсюда, с высоты, фашисты хорошо видели Колпино, отсюда их снаряды несли смерть и разрушение. Варварским обстрелам пришел конец. Последний снаряд разорвался на заводском дворе 23 января. Его осколки никого не задели, а через несколько дней в журнале МПВО Ижорского завода появилось несколько строк:

«27 января 1944 года. 19 часов 45 минут. Блокада Ленинграда снята. Противник больше обстреливать не будет».

А ижорцы, обогревшись и обсушившись в немецких блиндажах, пошли дальше мимо сожженной и подбитой техники врага. Впереди было освобождение Пскова, за что 72-й Отдельный пулеметно-артиллерийский Ижорский батальон стал Краснознаменным. А затем предстояло снова идти жестокой и победной военной дорогой...

Степан Варнавьевич Сорокин захотел показать мне передовую линию обороны Ижорского батальона. Тяжело опираясь на палку, он вышел на улицу Ленина, и мы поехали на автобусе, из широких окон которого хорошо был виден новый зеленый город.

— Во-он в той стороне школа имени Ижорского батальона. Ребята помогают мне, а я им помнить историю,— говорит Сорокин.— Они даже писали сочинение «Мои родственники в Великой Отечественной войне»...— Степан Варнавьевич задумывается и добавляет: — Как же им об этом не писать. Здесь же учатся внуки и внучки батальонцев Михалева, Назарова и Николая Рудзита...

Автобус сворачивает к бывшим поселкам колонистов — ныне здесь угодья совхоза имени Тельмана. Едем мимо улицы Оборонной, в садах которой тоже прячется старый дот.

— С двумя амбразурами,— поясняет Сорокин.— А вот, гляньте, впереди-то. Видите заросший вал? Нет, это не канава. Тут был первый ров... противотанковый. Хорошо бы здесь прошла улица Народного ополчения...

Сходим с автобуса на совхозной площади и идем по шоссе к реке Ижоре. Сорокин оглядывается вокруг:

— Той ночью мы шли на передовую дубовой аллеей. За деревьями дома совсем близко подступали к Ижоре. Квакали лягушки, и тяжело взлетали с воды утки. Да... А Ижора все та же...

Река у излучины лениво катила воды. Все так же неторопливо, как и много-много лет тому назад, когда провожала здешних жителей в военные походы на защиту древнего Новгорода. Все так же плыли листья по воде и всплескивала рыба, когда ижорские броневики обороняли Петроград и шли в атаку по берегам бойцы Ижорского батальона...

Пружинит под ногами трава. Заливается в солнечной голубизне жаворонок, трепеща от восторга крыльями. На зеленом выпасе тычется в бок матери жеребенок.

Душно. Степан Варнавьевич распахивает пиджак, подставляя ветерку грудь, смотрит на пушку, стоящую на постаменте, срывает и мнет в руке травинки.

— Заросла наша траншея — тут-то мы и держали оборону. Полз я вдоль этой дороги, и ничего ближе и милее не было этой серенькой землицы, политой кровью моих друзей...— Степан Варнавьевич помолчал, а потом тихо, как бы сам себе стал говорить стихи:

  Ижорка. Колпинский завод.

  Передний край. Война.

  И снова воет и ревет

  Смертельная волна...

  Земля оглохла от пальбы,

  И, небо заслоня,

  Встают тяжелые столбы

  Железа и огня...

Кто бывал в Колпине, стоял у памятника «Ижорский таран», поставленного в честь подвига ополченцев, наверняка запомнил на нем простую надпись: «Передний край обороны Ленинграда. 1941—1944 годы».

В. Лебедев, наш спец. корр. Ленинград — Колпино

Из нескольких дорог, ведущих от Будапешта к берегам Балатона, мы выбрали шоссе на Балатон-сентдьёрдь — оно казалось нам более свободным. Во всяком случае, машины шли по нему не таким уж сплошным потоком.

Было начало сентября, когда вода озера еще тепла и ласкова, а солнце горячо, но не жгуче, и люди ехали из больших городов к озеру провести конец недели.

Переночевать на природе в здешнем климате дело нетрудное: была бы палатка. Гораздо сложнее найти для нее место. Первые разноцветные шатры замелькали среди зелени мягких окрестных холмов, когда нам осталось ехать до берега еще минут двадцать. На машине. Пешком идти соответственно куда как дольше.

Хотя бывать на «венгерском море» мне до сих пор не приходилось, но от друзей я неоднократно слышал жалобы, что на балатонском берегу буквально негде ногу поставить. Однако людское многолюдье прекратилось, когда мы выехали на прямой путь к городку Балатонсентдьёрдь.