Вокруг Света 1984 № 06 (2525) - страница 48

Послушав песни, разобравшись в их содержании, можно составить себе некоторое представление о чарро. Песни посвящены труженикам-пастухам — ранчерос, тем, кто живет на земле, «растет вместе с агавой и маисом». Эти люди ютятся в хижинах из бамбука и пальмовых ветвей, а к коню относятся как к члену семьи.

Чарреада тем временем идет своим чередом. Королева празднества, избранная жюри, дает знак началу соревнований. Первые из них — десять испытаний, в терминах чарреады, «десять судеб» или «удач». Кто из тех ловких ребят будет удачливее в выездке коня, умении остановить его после стремительной скачки? Кто догонит бычка, схватит его за хвост и повалит на землю? Кто усидит на диком бычке?..

Судьи, разместившись на особой вышке, выставляют оценки с учетом всех требований. Максимум — десять баллов — удел немногих. При мне высшую оценку получил только Тачито Мальдонадо с близлежащего ранчо. Его «конек» (если можно употребить это выражение в данном случае) — «смертельное сальто». Точнее говоря, обуздание необъезженного жеребца. На вороном коне Тачито догоняет жеребца, хватает за холку и на всем скаку прыгает на него. Жеребец тщетно пытается сбросить седока. Тачито направляет покоренное животное к трибунам. На арену летят цветы, монеты. Кто-то бросил кошелек. Королева шлет воздушный поцелуй — и это самый драгоценный дар. Так, по крайней мере, поют марьячи.

Познакомившись с поклонниками Тачито Мальдонадо, я узнал, что ему нет равных в этой молодецкой забаве не только в округе, но и во всей стране.

В Мексике проводятся национальные чарреады и выявляются абсолютные чемпионы и победители в отдельных испытаниях. Федерация чарро располагает примерно пятьюстами филиалами в разных частях Мексики, и каждая местная организация содержит свою арену. Но есть еще и сотни маленьких арен, созданных энтузиастами в небольших селениях и удаленных ранчо. Увлечение это подлинно всенародное.

Как-то, проезжая по самому центру столицы, по улице Исабель ла Католика, я приметил табличку Федерации и музея чарро. Они расположены в здании бывшего монастыря, построенного в период конкисты — испанского завоевания Мексики в XVI веке. Выяснилось, что первоначально словом «чарро» называли крестьян испанской провинции Саламанка, переселявшихся в Новый Свет. Лошадей в Мексику впервые завезли тоже конкистадоры. Индейцев к лошадям не подпускали несколько десятилетий. Животные в доспехах внушали бедным индейцам ужас. Наездниками были только испанские воины-кабальерос. Но, естественно, бесконечно дурачить коренное население конкистадоры не могли. В конце концов завоеватели, заинтересованные в максимальном доходе с занятых территорий, научили мексиканцев основным приемам чарреа-ды. Любопытно, что, в свою очередь, мексиканцы дали потом уроки чарреады американским ковбоям, а ныне она в качестве спорта и развлечения распространена во многих странах Южной и Центральной Америки, в частности, на Кубе, в Венесуэле, Колумбии.

— Наш вид спорта,— объяснил мне президент Мексиканской национальной федерации чарро Хоакин Порруа,— чисто любительский, и сборы от представлений, средства, поступающие от меценатов, идут в основном на покупку, содержание животных, строительство новых арен, организацию школ для юных спортсменов. Есть еще одна особенность чарреады: здесь не убивают животных, как во время корриды, а наоборот, всячески стараются предотвратить травмы лошадей и наездников. Чарреада — занятие мирное, она помогает тем, кто испытывает удачу, быть и скотоводом, и искусным наездником.

С популярностью чарреад и само слово «чарро» стало очень распространенным и применяется по самым разным поводам. В общем-то все мои консультанты были правы, даже соседка. Действительно, с понятием «чарро» связывают иной раз мужское высокомерие, загульную браваду, примерно как по-нашему сказать: «Ох и лихой парень!» Непонятно было лишь последнее разъяснение: при чем здесь продажный политикан? Дело в том, что некоторые из них рядятся в костюм наездника-чарро, чтобы показать свою близость к народу, доказать, что и они представляют народ. В 30-е годы, например, появились в профсоюзном движении руководители, которые пытались увести рабочее движение в сторону от подлинной борьбы. Они говорили, что профсоюзы чужды натуре истинного мексиканца, и клялись в любви к исконным традициям. Любят надевать костюм чарро и буржуа. Кстати, именно они занимают самые дорогие ряды вокруг арены.