Вокруг Света 1986 № 03 (2546) - страница 15

— У кого есть свой клочок земли — мелкие плантаторы — спешат управиться здесь поскорее. После работы на плантации завода нужно заняться и своими посадками. Семья моего приятеля Риада сводит концы с концами: у него немного своего тростника. Хуже тем, кто живет только за счет работы на сахарных баронов...

Риад, шедший впереди, услышав, о чем я спрашиваю, замедлил шаг.

— На себе узнаете... Когда встанет солнце, можно делать все, что угодно, но только не рубить тростник. Некоторые теряют сознание...

Деревня уже позади, стали успокаиваться растревоженные собаки. Казалось, все снова погружается в сон. Легкий шум ветра, шелестящего сухими листьями. За ручьем дорога свернула влево, а мы пошли прямо по стерне. Впереди были слышны голоса: оказывается, мы не самые первые.

Все заняли свои места, и работа началась. Свет фонарика освещал ряды высоких растений. Один за другим следуют резкие взмахи еле загнутых индийских мачете. Тростник срезают у самого корня, очищают от листьев. Ствол бросают влево, а все прочее — вправо. Размеренные быстрые движения. Я вижу, что Риад почти не разгибается, не поднимает головы. Проходит десять, двадцать минут — все те же ритмичные движения, ни одной остановки, ни одного слова.

На посветлевшем небе — фигуры Риада и его друзей.

Около часа мы с Анандом собираем тростник, складываем в кучки. Бригада должна срубить, собрать и погрузить его на металлические решетчатые поддоны.

Подошел сирдар — так называют на Маврикии человека, распределяющего работу. Он проверяет, сколько срублено тростника, как он собран и уложен. От отношений с сирдаром зависит, какой участок получит бригада рубщиков, и в конечном итоге — размер заработка. Сирдар — представитель владельца плантации, и наше с Анандом участие в сегодняшней рубке заранее с ним согласовано.

Ананд спросил, сколько тростника нужно срубить, чтобы выполнить дневную норму.

— На трех человек дневная норма составляет пять с половиной тонн тростника, уложенного в поддоны, — ответил сирдар. — Риад и его бригада справляются с этой задачей. Видите, они втроем берут шестнадцать рядов и идут быстрее других... И срез тростника как раз по норме.

Спокойная, приветливая речь видавшего виды человека.

— Рассудительный человек, — сказал я Ананду, когда сирдар отошел, — и очень неглупый, видать.

— На Маврикии служба сирдара идет с рабовладельческих времен, когда надсмотрщики ходили по плантации с плетью, — отвечает Ананд. — Много времени прошло, но отношения между людьми на таких вот плантациях не очень-то изменились, разве что плетью не пользуются.

Мы присели на кипу тростника, и Ананд продолжал:

— Одни владеют плантациями и заводами, другие работают на них. Среди первых — те, кто ведет свою родословную от рабовладельцев. Словно клещи вцепились они в эту землю, и пока никакой силой не выкурить их отсюда..

— Я видел их во время церемонии открытия сезона. Двести тридцать восьмого...

— Вот! Столько лет они здесь делают деньги на таких вот ребятах, как Риад и его друзья.

...Показался красный диск солнца. По океану, до которого отсюда километра два по прямой, пробежала светлая яркая полоса. Легкая дымка рассеялась, и все вокруг налилось сочными красками.

— Отдохни, — сказал Ананд Риаду, когда мы снова подошли к рубщикам.

— Сейчас будет завтрак... Да, пожалуй, пора.

Прежде чем мы сели в кружок и развязали свои сумки, Ананд взял мачете и минут десять срезал тростник. Он хотел показать Риаду, что не совсем еще забыл дело, к которому привык с детства. Взял в руки мачете и я. Он, конечно, застревал в тростнике, и мне приходилось два-три раза рубить по одному и тому же месту. Наша с Анандом неопытность вызвала у рубщиков улыбки, посыпались шутки, советы.

Мы напились воды из больших бутылей, потом ели по-индийски приготовленный рис с острой приправой.

— Ты не только разучился рубить тростник, — продолжал подшучивать над Анандом Риад, — ты, наверное, забыл наши сирандены. Ну-ка быстро отвечай. Мой дом желтый внутри и белый снаружи?

— Яйцо, — ответил Ананд.