Вокруг Света 1986 № 10 (2553) - страница 5

Чернышев называл вихри и струйные течения. Их впервые открыли океанологи в Атлантическом океане. Затем такие же процессы были обнаружены и в Ледовитом океане. Задача океанологов СП-28 изучить этот сложный процесс на глубинах от поверхности до четырехсот метров и провести полигонные работы...

И все это начальник молодежной станции привязывал к службе, называемой «Гибкий автоматизированный измерительно-вычислительный центр по сбору, обработке и систематизации данных научных наблюдений». Эта служба должна будет выдавать оперативную информацию — чего не было раньше — не в закодированном, а в простом и удобном виде, прямо непосредственно потребителю — ледоколу, штабу морских проводок...

Нагулявшись на открытом морозном воздухе, изрядно продрогнув, мы возвращались к теплу. Чернышев после недолгого молчания добавил:

— Конечно же, хочется в будущем приблизить дрейфующие станции к возможностям тех же научно-исследовательских судов.

Мне послышалась грустная нотка в его голосе, и я сказал:

— Чего греха таить, дело предстоит нелегкое.

— Если у нас не получится, то идущим вслед за нами будет трудно. Многим и так не нравится, когда мы критикуем старые методы работы на СП. Так что назад дороги у нас нет.

Настало время, и мы стали собираться на СП-28. Погрузили на Ми-8 целый разборный щитовой домик, новенький «Буран» и полетели. Ребята из зимовочного состава долго уговаривали Павла Петровича пойти с нами. Но он сомневался, не хотел обижать, оставлять кого-то из своих людей на РП. Чернышев попросил меня вмешаться. Никто не скрывал, что без Бирюкова не будет полноты праздника. Все ребята Чернышева прошли через «подскок»: прежде чем попасть на льдину, на которую еще не ступала нога человека, здесь они отогрелись, отдохнули, порадовались этому бирюковскому оазису. И особенно те, что добирались сюда из Ленинграда на свое первое «белое пятно».

Знаю, до СП-28 всего около тридцати километров, это от силы пятнадцать минут лету. Пытаясь представить, какая она, льдина, вспоминаю остров Жохова. Пока там я пересаживался с Ан-12 на Ил-14, а точнее в ожидании Ила, сбегал в пункт приема спутниковой информации, к Геннадию Сиземову и Виктору Цапину, которых знал по Институту Арктики и Антарктики. Они показали мне спутниковый снимок льдины, на которой устроилась теперь чернышевская станция, говорили, что это блок сморози нескольких крупных полей... Пятно ярко выраженное... И что-то еще в этом роде. И вот вертолет кружит, садится, и мы выходим на лед. Я пытаюсь сравнить увиденное на снимке, соотнести услышанные слова с реальной картиной. Но передо мной бескрайнее белое поле, стылое, всхолмленное и освещенное тусклым незаходящим вечерним солнцем.

Четыре сборных домика стоят скученно, на снегу глубокие борозды от гусениц трактора, ведущие далеко к центру этого просторного белого поля, где стоит красная палатка. То там, то здесь виднеются склады грузов. На иных ящиках и предметах, некогда предназначавшихся для СП-26, цифра 6 зачеркнута, переправлена на цифру 8.

Пока Миша Комаров, которого взял с собой Павел Петрович, и местный повар распаковывали продукты, пока сдвигались столы и на плите жарились куски мяса, мы с Чернышевым сходили и обошли льдину.

Конечно, нужно было много исходить, проваливаться в глубоком снегу, уставать, передохнув, снова пускаться в путь, постоять у трещины, почувствовать под собой глубину океана, увидеть рядом с лагерем расколовшееся поле, на котором зимовщики хотели устроить взлетно-посадочную полосу; нужно было, наконец, увидеть своими глазами, как в толще льда, в ледовой горе, зимовщики рубили холодильник; войти и постоять под сияющим, как стекло, сводом, чтобы осознать: лагерь устроен на мощном многолетнем монолите. Поле, о котором трудно сказать, где у него концы и края, скрывало под глубоким снежным покровом многометровой толщины ледяной остров. Остров с центром тяжести, как мне казалось, у ледовой горы.

Зимовщики заполнили временную кают-компанию как-то сразу, неожиданно и шумно, но, увидев чужих, притихли, с озорством подталкивая друг друга, озираясь в тесноте, стали устраиваться за столом.