Вокруг Света 1987 № 08 (2563) - страница 11
Профессор Ахунд-заде выезжал в Афганистан шесть раз и пробыл в этой стране в общей сложности четыре года. Последняя его командировка длилась 16 месяцев.
— Вы знаете, о чем я тогда мечтал? — неожиданно спрашивает Идрис Максимович.— Чтобы Джелалабадский ирригационный комплекс помог обеспечить малоземельных крестьян орошаемыми сельскохозяйственными участками. Поэтому вторым этапом нашей работы стало освоение земель зоны построенного оросительного канала площадью в 30 тысяч гектаров и создание здесь госферм. Срочно строились теплицы, были организованы два питомника по выращиванию саженцев цитрусовых культур и маслин, а также пород деревьев для ветрозащитных полос. Для защиты от суховеев решили сажать эвкалипты, гульбит — по четыре-шесть рядов. Ну а сейчас,— заулыбался Идрис Максимович,— коллекция маслин насчитывает более 60 сортов. Самая богатая среди таких восточных стран, как Иран, Турция, Ирак. В Джелалабадской долине, на некогда мертвой, считайте, земле, плодоносят маслины! В этом есть заслуга, конечно, и сотен советских специалистов — гидротехников, мелиораторов, строителей, механиков, агрономов, учителей, экономистов...
О некоторых советских специалистах был наслышан и я. Например, о главных специалистах А. Ф. Мичурине и А. М. Десятникове, агрономе В. А. Сидельникове, почвоведе М. И. Кочубее и о многих других. И сейчас, глядя на седовласого профессора, я верил, что такие люди могли не только оживить бросовые земли, но и перевернуть души человеческие. Да так оно и было. Правда, Идрис Максимович, очевидно, об этом и не догадывался...
Когда Гульбетдин снова вызвал Шахрияра, тот сразу понял — игра с Селимом не удалась. Не успел он войти в гостиную, как хозяин хлопнул в ладоши, и из другой двери появился его слуга Ганиб.
— Говори,— коротко приказал Гульбетдин.
— В самое ближайшее время неверные собираются пустить консервный завод в Джелалабаде,— несколько поспешно и испуганно произнес Ганиб. Отпустив слугу, Хекматьяр возбужденно зашагал по ковру.
— Ты слышал? — он исподлобья взглянул на Шахрияра.— Этого нельзя допустить. Так вот! Все операции отменяю. Ты должен камня на камне не оставить от этого завода. Всех людей бросить на это.
— Всех? — растерялся Шахрияр.— Но мы уже готовы к нападению на нефтегазовое месторождение в Мезери-Шерифе, Шибергане, готовы взорвать ГЭС в Пули-Хумри...
Гульбетдин не дал ему договорить:
— Маслины Джелалабадской долины дороже нефти, газа, электричества. Если мы уничтожим ирригационный комплекс со всеми его сооружениями, земля там снова станет мертвой. Мы нагоним страх на сотни и тысячи новых помощников нынешнего правительства. Мы сделаем из них солдат нашей веры и аллаха.
Хозяин снова хлопнул в ладоши и, когда неслышно появился Ганиб, приказал:
— Утром казнить Селима и принести мне его голову,— слуга исчез, и Хекматьяр вновь повернулся к Шахрияру.— Я тебе верю, ты свято выполняешь мою волю и предан мне...— Он замолчал, хотя каждый понял, о чем идет речь. Несколько дней назад Шахрияр жестоко расправился с каимом мечети в городе Герате, что усомнился в проповедях Гульбетдина, призывавшего всех мусульман встать на сторону душманов.
— Помни, Шахрияр,— жестко произнес Гульбетдин,— не взорвешь консервный завод — закую в цепи и брошу в колодец. Как я это сделал с Селимом.
В крепости Гульбетдина было около 30 безводных колодцев. В одних хранилось зерно, в других — соль, а в наиболее глубоких, настоящих тайниках, которые сверху закрывались плотно подогнанными плитами, находились пленники. Когда-то здесь располагались жертвенники древнего Афганистана.
— Завтра на рассвете,— приказал Гульбетдин,— ты со своими нукерами сделаешь Джелалабадскую долину великим жертвенником...
Ни звука, ни лучика света не проникало в каменный колодец, где томился Селим Хазар. Тяжелая цепь оттягивала руки, нестерпимо мучила жажда. Глядя перед собой в черную стену тьмы, Селим сидел не шевелясь.
Скрежет отодвигаемой плиты гулкой волной прокатился по колодцу и оглушил на мгновение Селима. И снова тишина. Но долгожданный живительный луч света так и не появился. Неужели уже ночь? И тут сверху послышался шорох, скатившийся по каменным стенкам чьим-то шепотом: