Вокруг Света 1987 № 08 (2563) - страница 16
За перевалом начинался Ладак. Среди скалистых утесов изломанных форм и очертаний возникли квадратные каменные дома тибетского типа. На склонах и вершинах гор стояли буддийские ступы. Развалины старинных крепостей и сторожевых башен венчали обрывистые скалы. По дну глубоких каньонов, вгрызаясь в горную породу, текли бирюзово-синие реки.
Около Драсса я увидела стелы, о которых писал Рерих. Они стояли в узкой каменистой долине. Ветры десяти веков, прошумевшие над ними, смягчили четкость линий. Но кое-что еще можно было разглядеть: зубчатую тиару на Майтрейе, чашу в правой поднятой руке и чашу в левой. Стелы открывали серию памятников самых разных эпох.
«...На скалах,— писал Рерих,— изображения оленей, круторогих быков и коней. Где мы видели такие изображения? На камнях Северной Америки, на сибирских скалах. Та же техника, та же стилизация и то же уважение к животным. Людских изображений мало».
Упомянутые петроглифы поразительно были похожи на те, которые я видела в Монголии и на Алтае. Круторогий козел неолита, несущий на себе таинственный знак Времени, захватил огромное пространство Азии от Индии до Алтая. Рерих называл эти петроглифы знаками Гесера, увязывая их с древним солнечным культом. На одной из его картин камень с петроглифами был изображен ярко и точно.
К вечеру мы добрались до Каргила, небольшого городка, зажатого скалистыми горами. Когда-то город славился своим базаром, красочным и шумным. Теперь о базаре остались только воспоминания: улицы казались грязными и захламленными. Глинобитные, с плоскими крышами дома глухими стенами смотрели на горбатые извилистые улицы.
Еще день, и на пути встал Мульбек. Стены крепости обветшали, местами обрушились. Снизу, от реки, этого не было видно: казалось, крепость на скале продолжает нести многовековую сторожевую службу, охраняя покой этой горной долины.
Помните, у Рериха? «...в древнем Мульбеке гигантское изображение Грядущего стоит властно при пути. Каждый путник должен пройти мимо этой скалы. Две руки к небу, как зов дальних миров. Две руки вниз, как благословение. Знают — Майтрейя идет».
Двадцатиметровое изваяние Майтрейи, высеченное прямо в скале, прочно стояло на пьедестале, вознося к небу голову, увенчанную короной. Глаза Майтрейи, полуприкрытые тяжелыми веками, спокойно взирали на древний путь.
...После полудня в окружающих горах и скалах стало что-то меняться: они утрачивали свою угловатость и изломанность, становились более мягкими, скругленными. От спрессованного песка исходил рассеянный золотистый свет — как на дне морского мелководья. Казалось, едем по дну древнего моря, чьи призрачные волны бьются о каменные вершины гор. Современная геология считает, что десятки, сотни миллионов лет назад здесь плескалось Пуранское море, а потом древний океан Тетис вздымал свои грозные волны.
Машина медленно — один круг, второй, третий — взбиралась к перевалу Фотула. С него открылись долина и древний монастырь Ламаюру на песчаниковых скалах. По тропинке я поднялась к высокой стене монастыря. У входа во двор трое лам в красных длинных плащах отрешенно и методично били в разрисованные барабаны. Один из них сделал мне знак остановиться и исчез в боковой двери. Теперь двое лам били в барабаны. Я сделала еще шаг — второй лама поднял ладонь и скрылся в той же двери. Третий отрешенно бил в барабан. Я стояла перед ним, но он смотрел куда-то сквозь меня. Я сделала еще одну попытку двинуться: предупреждающий жест, и третий лама исчез за той же дверью.
Бить в барабан было некому, и я направилась к двери. Из нее вышли все трое лам, остановились перед дверью и ударили в барабаны. Следом появился четвертый, с коричневым морщинистым лицом, похожим на печеное яблоко.
— Джулей. Здравствуй. Извините, что заставил ждать. Они не виноваты,— приветливо сказал он и кивнул на барабанщиков.
Барабанщики отрешенно и методично били в барабаны...
— Это у вас такой ритуал приема гостей? — спросила я у ламы.
— Нет-нет,— заторопился Бежен — так его звали.— Они хотели вам помочь, но объяснить не смогли. Они говорят только по-ладакски. Я покажу монастырь и все расскажу.