Вокруг Света 1990 № 05 (2596) - страница 13

После небольшой паузы немцы перегруппировали свои силы. Теперь ударили на Доматкань. Ну, держись, ребята. Мы ждали этого повторного удара. Изготовились и ощетинились.

У врага большое превосходство. Особенно в танках. Надеются — не выдюжим. Им нужно столкнуть нас в Днепр. Ликвидировать наш небольшой плацдарм. Потом и другие. А нам нужен этот, политый кровью, клочок земли. Очень нужен, как плацдарм, как трамплин для будущего наступления.

Из-за деревьев в развернутой боевой линии появились танки. За ними вплотную пехота. Сплошная подвижная стена разрывов от снарядов и бомб, опережая атакующие танки, приближается к нам. Головы не поднять, все прижато к земле.

В бой вступает наша артиллерия, что на плацдарме и за Днепром. Появились и штурмовики. Земля содрогается от взрывов. Стоит сплошной гул. Нет живого места. Кромешный ад. Все простреливается крест-накрест и многослойно. Доматкань — центр нашей обороны — в огне. Низко стелется черный дым, закрывая обзор.

Пришла и наша очередь. Подпустив немецкие танки поближе, всё дружно открываем огонь из танковых пушек и пулеметов. Огонь прицельный и беспощадный. Докрасна накалились стволы.

Немцы ввели в бой тяжелые танки «тигры». Как ни держались наши стрелковые части и танкисты Прокоповича, но немцам все же удалось ворваться в Доматкань. Пехота ведет в ней кровавый смертный бой. До Днепра рукой подать.

Комбриг приказывает: ротой Ждановского с новобранцами Вербицкого выбить немцев из Доматкани. Ждановский только и ждал такого приказа. Был в резерве, застоялся. Он с ходу ворвался своими танками в Доматкань. Пушечным и пулеметным огнем, гусеницами беспощадно начал уничтожать гитлеровцев. Кстати, подоспело из-за Днепра подкрепление. Пехота стала очищать Доматкань от остатков немцев.

Вот, кажется, и спал накал этой кровавой схватки. Плацдарм, хотя и сжался, но все же уцелел, родимый.

Выводим танки Ждановского из горящей Доматкани. И надо же, один танк, пятясь назад, попал под прицельный выстрел «тигра». Задымился. Раненые танкисты стали выскакивать из танка через люк башни. Один застрял: то ли зацепился за что-то, то ли силенок не хватило. Все, думаю, погибли парни. И, к счастью, ошибся.

Из окопчика, что невдалеке от нас, выскакивают две девчушки — военфельдшеры Галя Крыгина и Маша Мусиенко. Бегут что есть силы! Во весь рост! Под пулями. Среди рвущихся снарядов. Только пятки сверкают. И медсумки бьют по бокам. Летят, милые голубушки — ленинградка и харьковчанка. Наши любимицы. Кто позвал их в этот смертельный бросок? Совесть зовет. Зовет? Нет. Ведет, толкает как какая-то неведомая сила.

Кричим, глотки надрывая: «Галя! Маша! Стойте, сгорите, черти!» Куда там. Не хотят слышать. Нарочно оглохли. Бегут наперегонки. Еще миг, и они у танка. Корма его уже выкидывает языки пламени. В дымных просветах еле заметны две надписи на башне. Одна — «Челябинские колхозники», вторая — «За Галю».

Успели вскочить девчата на башню, сняли стрелка-радиста и скоренько с ним в воронку от авиабомбы. Замелькали бинты..Свист пуль, шлепанье осколков и комьев земли от разрывов снарядов вокруг воронки...

И здесь... О, наказание! Еще один снаряд влепили немцы в уже горевший танк. Сдетонировали снаряды. Мощным взрывом снесло башню. Полетели во все стороны рваные куски брони. Ну, все, каюк девочкам, пришла первая мысль. Ан, нет, живы, родимые. Прижимаясь к земле, тянут вниз к реке танкиста. Волочат на пределе возможного. Где силы берутся? И ни одной царапинки.

Теперь на башне одного из танков будет: «За Машу». Не по закону, но будет. Она заслужила. Как и Галя.

Вот так и воевали мы, и меньше всего думали — попадут наши бои в сводки или не попадут. Воевали и как могли приближали Победу.

Николай Орлов

В воздухе парили слоны, и вообще здесь летало все... все, что под руками бристольских мастеров обретало способность оживать и, вобрав в себя горячий воздух, подниматься вверх в виде различных животных и предметов. В этом английском городе делают воздушные шары. У создателей летательных аппаратов настолько богатая, буйная фантазия, что сами англичане называют воздушные творения картинами. И действительно, шары великолепны, если только название «шар» еще применимо к этим предметам.