Вокруг Света 1990 № 05 (2596) - страница 58

стр.

Пробуксовывая в песке, наш экспедиционный вездеход скрылся за холмом. Порыв ветра донес заунывное урчание его двигателя.

— Вы хорошо ориентируетесь? —спрашивает Саша.

— Компас захватил.

— Я не о том, лагерь мы найдем в любом случае. Зверек наш за ночь может уйти от норы за километр, и не по прямой...

Телицына положила телогрейку и сумку у куста караганы, опустилась на колени и разгладила флажок. Такие же золотистые, зеленые и алые синтетические лоскутки на проволочных флагштоках яркими цветами-обманками вкраплены на обширном участке степи.

— Опять корова флажок жевала. Надо бы писать номера ближе к проволоке. Зря днем поленились закартировать площадку...

Я достал из рюкзака портативную рацию, диктофон, фонарики и таймер, расправил и закрепил усы переносной антенны.

— Давайте антенну,— говорит Саша,— я настрою приемник...

Попутно она мне объясняет, что зашитый в брюшную полость хомячка микропередатчик с батарейкой будет подавать сигналы месяца полтора.

Кстати, такой датчик стоит 50 долларов, а приемники раз в десять дороже.

Включаем датчик, и сразу раздаются настойчивые позывные. У каждого хомячка свой участок обитания. У самок они поменьше и изолированы друг от друга, у самцов значительно больше. Встречи самцов редки, более того, они маркируют территорию специфическим секретом желез, чтобы избегать встреч.

Пушистый серый комочек, чуть крупнее домовой мыши, от его затылка с закругленными ушками по сторонам пролегает черная полоска — по всему хребту до куцего хвоста. Поразительно, но хомячка вовсе не смущает свет наших фонарей, в общем-то необычный для их ночной жизни. Но еще удивительнее, что за ночь зверек пробегает до 6-8 километров. И при этом безошибочно ориентируется. Что ему помогает в этом: пахучие следы, луна, звезды, память — сказать пока трудно.

Хомячок принюхался и сразу выбрал точное направление к своей норке, до которой метров пятьдесят. Мы двинулись за ним следом... Саша ведет запись на магнитофон: «Площадка номер... Самка номер... Время... Погода...» Был момент, когда зверек скрылся от нас. Включаем приемник, водим из стороны в сторону антенной. Писк сигнала то затухает, то слышен довольно четко.

— Какая погода?

— Температура градусов 12. Порывистый южный ветер. Облачно...

— 22 часа 54 минуты. Ест полынь...

Умывается. Ставим флажок, номер?..

Хомячка не узнать. Кажется, ему собственную голову стало тяжело носить, так загрузил он защечные мешки семенами, овечьей шерстью, корешками-травками. Пробежит немного, заводной игрушкой покрутится — и новый спринт.

А мы по пятам, не выпуская зверька из перекрестия лучей.

— В середине лета у самцов весь первый выход исключительно для того, чтобы метить свою территорию. Они при этом кормятся мало.

Такой непоседа, мотал Кэтрин с Сергеем до половины седьмого утра.

А Николай с Димоном вчера проморгали подопечного самца и теперь разыскивают его — по соседству, за увалами. Только бы сова не оказалась проворнее их!

Самочка пробыла в своих закромах не более пяти минут и снова перед нами. Обследовала Сашины ботинки из хитрого американского материала, который не пропускает воду, но не задерживает пот. В такой обуви ногам тепло.

— Пролезла под телогрейкой, очень заинтересовалась карманом. Ах, да, там лежит печенье... Пошла новой петлей... Зашла под карагану. Зверек затерялся под колючими ветками, на которых и золотистые цветки, и стручки с семенами.

— Да здесь она. Я слышу, как грызет...

— Два ноль семь. Когда же она перестанет обжираться? Ведь только съела крупного жука! — искренние эмоции все чаще приукрашивают «голый научный репортаж».

Жесткий ремень от ресивера перекрутился на моей шее, и, пока я его поправлял, Саша успела... уснуть.

— Два двадцать,— нашептываю в микрофон.— Кормится в карагане...

Глаза постепенно привыкают к предрассветным сумеркам. Стая бакланов пролетела над головой. Они покинули место ночевки — тополиную рощицу, что тянется по изгибам скудной реки, затерявшейся в песках. Мы снова пасем вдвоем...

Теперь по звуку и определяем местонахождение беглянки.