Вокруг Света 1990 № 09 (2600) - страница 6
Шумно отдышавшись и почти автоматически сфотографировав стены пещеры, покрытые толстым слоем древней копоти, я подошел к отверстию и заглянул вниз. В темной глубине чернели силуэты двух близко стоявших друг к другу женских фигур. Краснели огоньки их сигарет. Я отпрянул от люка и сделал предупреждающий знак отставшему Таю, с шумом карабкавшемуся по лестнице. Почему-то шепотом сообщил ему об увиденном.
Мы сели на камень и стали ждать. Через несколько минут из чрева кивы одна вслед другой появились не две, а три красивых женщины. Продолжая свой разговор, они сели на соседний камень, предоставив нам гадать, что привело их в это уединенное место в столь поздний час и заставило спуститься в холодное сырое подземелье. Впрочем, скоро мы познакомились. Оказалось, что перед нами три подруги — встречаются теперь, увы, редко, и вот договорились приехать сюда, на священную землю предков. Была в их блестевших глазах, во взглядах, в расслабленности поз какая-то недоговоренность. Может быть, причиною тому было содержимое их сигарет, больно уж сладковато пах дымок, но, в конце концов, нас это не касалось. Разве не они были наследницами этой древней культуры, не в этих ли пещерах жили и не в этой ли киве общались с богами их далекие пращуры? Я воспринимал их как хозяек этого мистического мира, как древних жриц... Это ощущение еще оставалось, когда мы пробирались потом по темному лесу к машинам, когда ехали по серпантину, следуя за красными огоньками их машин. Одна из них была художницей из Техаса, другая — владела художественной галереей в Таосе. Узнав о цели нашей поездки, они и посоветовали на прощанье непременно побывать в Таосе и в Тао-пуэбло.
Так мы попали в Таос. На следующее утро легко нашли галерею нашей новой знакомой — по вывеске с ее именем на центральной улице города, и, кажется, порадовали ее своим появлением. Ни единого посетителя в галерее не было, и хозяйка сидела со скучающим видом.
В галерее увидели обычный индейский набор: серебряные украшения, керамика и раскрашенные деревянные куклы «качина» — посредники между людьми и духами, один из самых распространенных теперь индейских сувениров. Приблизительно тот же набор мы видели в магазинах при аэропортах, гостиницах, ресторанах, бензоколонках. Особо экзотически выглядели все эти предметы в стилизованных под «Дикий Запад» лавках, именуемых «индейский торговый пост».
Больше всего в галерее было ваз с орнаментом навахо. Впервые я увидел такие в Долине Памятников на территории племени навахо.
«Вначале был Большой Огонь. Потом земля Долины остыла и на нее пришли люди — народ анасази. Они нашли в горах глину и стали лепить из нее посуду. Только очень некрасивую. Тогда Великий Дух призвал к себе их вождя и показал ему, как следует работать. Люди научились делать прекрасные вазы и расписывать их. Но постепенно они начали лениться, и рисунки стали выходить все хуже и хуже. Разгневанный Хозяин Долины истребил все племя, наслав на него страшную болезнь»,— рассказывают люди навахо.
Те же орнаменты мы видели повсюду — от археологических раскопок стоянки XII века в Тусаяне близ Большого Каньона до рисунков на скалах и в «Индейском Белом Доме» — древней крепости на неприступной стене каньона Де-Челли. Цены на сувениры меня поразили. Небольшая простенькая деревянная куколка, вырезанная мастерами народа хопи,— долларов пятьдесят; высотой чуть больше полуметра — уже долларов шестьсот-семьсот. Сотни и тысячи долларов стоят современные броши и талисманы из серебра. Тканый коврик индейцев навахо размером с полотенце может обойтись в три тысячи долларов. Очень дорога и керамика. Конечно, качество и художественный уровень изделий высоки, вкус авторов — безукоризнен. Но неужели обычные туристы могут покупать такие вещицы? Эту, как, впрочем, и другие загадки западной коммерции, я, признаюсь, решить не сумел. Однако отрадно, что художественная культура индейцев — не только музейное достояние, но и живое явление сегодняшнего дня.
Современных профессиональных художников среди индейцев пока очень немного. С творчеством крупнейшего из них — талантливого скульптора Аллана Хаузера — мы познакомились в том же Санта-Фе; его работы из серого базальта установлены перед городскими музеями. Большой поклонник его искусства Глен Грин, хозяин одной из лучших в городе галерей, отдал работам Хаузера весь просторный первый этаж.