Вокруг Света 1990 № 10 (2601) - страница 32

В 1919 году ученый создал в Ленинграде Центральный географический музей (разгромленный в 1937-м и через два года закрытый окончательно). Многие годы работал для Большой Советской Энциклопедии и для Большого Советского Атласа Мира, в комиссии при Академии наук СССР по изучению состава населения. Но, разумеется, особенно тесно его деятельность была связана с Русским Географическим обществом — в нем он состоял с 1899 года.

С самого начала Великой Отечественной войны Вениамин Петрович трудился в Географическом бюро помощи фронту. Умер он зимой 1942 года, в Ленинграде.

В мемуарах В. П. Семенова-Тян-Шанского — их общий объем свыше 1000 рукописных страниц! — рассыпан богатейший фактический материал для изучения быта, жизни и творчества русского общества более чем за полвека — от 1880-х до 1940-х годов. Это дает основание надеяться, что со временем они увидят свет. Я крайне признателен Вере Викторовне Семеновой-Тян-Шанской, невестке ученого, за предоставленную возможность ознакомиться с рукописью. Публикуемый ниже отрывок относится к 1895 году. В тот год Вениамин Петрович и Александр Александрович Иностранцев, известнейший геолог и палеонтолог, отправились в сибирскую экспедицию в составе одной из четырех партий для геологической съемки северной части Алтайского горного округа (северо-западная оконечность Салаирского кряжа, между реками Иней и Бердью). С обстоятельностью, подчас граничащей с педантичностью, сухим и вместе с тем изящным слогом автор живописует это путешествие: на первый план выступают детали, подмеченные точным взглядом географа, социолога, статистика, краеведа... Мемуары В. П. Семенова-Тян-Шанского — словно скважина в толщу давно ушедшего времени.

Павел Полян, кандидат географических наук

Журнальный вариант. Заглавие дано редакцией.

…Наконец, наступил день, когда повозка въехала в деревушку Верхние Чемы, у которой существует перевоз в большое село Бердское на противоположном берегу Оби. Деревушка вытянулась одной длинной узкой улицей, приютившись на обрыве. Дома в ней все очень хорошие, крытые тесом. Деревня разделяется на две половины: одна коренная сибирская, а другая «тамбовская» — по имени переселенцев, поселившихся здесь 10—15 лет тому назад. Черноземные неуклюжие тамбовцы, забытые на родине и ушедшие от малоземелья, здесь почувствовали себя совсем иначе, развились, окрепли, выросли, стали гораздо ловчее и переняли совсем сибирскую внешность, сохранив пока только особенности своего мягкого говора. В опрятности они, видимо, стараются не отстать от настоящих сибиряков.

В деревушке пришлось ночевать с 11 на 12 июня у тамбовцев, вследствие отсутствия парома, который находился на противоположном берегу Оби и уже несколько дней не ходил из-за прибыли воды, потопившей место причала. Пришлось посылать на лодке мужика за ларомом. Утром часов в пять паром наконец прибыл. Он небольшой, приводящийся в движение тремя лошадьми, ходящими по палубе и вертящими ворот, сообщенный с колесами. На паром поставили повозку, а подошедшие мало-помалу пассажиры разместились в разных частях палубы.

Кормчий — энергичный мужик с русыми прямыми волосами, светлой коротенькой рыжеватой бородкой, с похожими на моржовые усами и большим ртом, очень приспособленным для громкой, отчетливой отдачи приказаний. Покуривает он свою трубку, покрикивает по временам на парней — погонщиков лошадей, а по-сибирски «коней», и спокойно и бодро управляется с рулем-веслом. Паром движется страшно медленно. В воздухе тишина; только вдали где-то в лесу кукует одинокая кукушка.

Я сижу под поднятым верхом повозки, потому что идет мелкий дождь, впрочем, совсем почти без ветра. С парома открывается раздольный вид на всю ширь Оби с ее лесистыми берегами и островами.

Немногочисленная паромная публика, состоящая почти исключительно из мужиков, начинает заводить между собой разговоры и понемногу знакомиться. Единственная пассажирка, очень немолодая баба, сидящая согнувшись на полу на корме, видимо, начинает зябнуть, ибо довольно холодно, а одета она весьма кое-как. Кто-то дает ей недокуренную папироску, чтобы согреться, и она ее докуривает не без удовольствия.