Вокруг Света 1991 № 04 (2607) - страница 13
Почести старикам бирманцы оказывают повсюду. Знакомые журналисты пригласили меня на конференцию литературных работников. По ее окончании была устроена церемония преподнесения подарков старым литераторам. Всех их усадили на сцене и с поклонами одаривали. Некоторых писателей я знал по книгам, другие были мне неизвестны. Что, например, написал вон тот старик, такой приметный, с белыми усами, — в Бирме ведь бороды и усы большая редкость. Я тихонько спросил об этом у своего соседа, молодого журналиста, который, бухнувшись перед старцем на колени, вернулся на место.
— У Ба У? — переспросил он. — Понятия не имею. Кажется, писал сказки для детей. Давно это было. Я сам не читал. Да это не имеет значения. Главное — все эти люди прожили долгую жизнь. Все они, можно сказать, ветераны жизни, а значит, заслужили право на уважение и почет. Не всем же судьба дает талант.
Точно так же чествуют старейшин в министерствах, фирмах и предприятиях.
С культом старших в Бирме тесно связан культ учителя. К старшему уважаемому человеку в Бирме обращаются: «сая», что в переводе означает «учитель», а к почтенной даме — «саяма» — «учительница». Старший, учитель, по мнению бирманцев, в отношениях с учениками, младшими, должен обладать, по крайней мере, тремя добродетелями: уметь сопереживать, быть доброжелательным, а также терпеливым.
Семьи в Бирме большие: пять-шесть детей. Как говорят бирманцы, дети — самая большая драгоценность. Наверное, поэтому, чем беднее семья, тем больше в ней детей.
Живут бирманцы скученно, тесно. Поэтому дети в курсе всех семейных дел и тайн. Мне приходилось бывать во многих бирманских семьях.
Как-то в семье нашего соседа У Маунг Мьинта я стал свидетелем оживленной, но спокойной дискуссии между ним и его семилетним сыном. Поскольку разговор был быстрый, я не понял точно, о чем идет речь. Вроде бы отец и сын говорили о школьных делах. Когда мальчик убежал, У Маунг Мьинт вздохнул с облегчением и вытер со лба пот.
— С утра обсуждаем, стоит ли сходить в парикмахерскую и подстричься перед школой. Я считаю, что лучше подстричься. А у него свои аргументы.
Я удивленно заметил:
— Да что же тут обсуждать? Отвести к парикмахеру, и весь разговор.
У Маунг Мьинт улыбнулся:
— Это-то легче всего. Я предпочитаю убедить. Так лучше.
Мне оставалось только согласиться с этой точкой зрения. Как-никак, У Маунг Мьинт — отец пятерых детей.
— Кто не уважает младшего, тот не побоится и старшего,— говорит он.
Я заметил, что дети во всех бирманских семьях пользуются как минимум правом совещательного голоса в решении домашних дел.
— Мне иногда доводится читать английские журналы,— продолжал У Маунг Мьинт, — и я заметил, что на Западе довольно плохо знают Восток, наш образ жизни. Европейцы полагают, что все восточные страны на одно лицо, что повсюду на Востоке личность подавлена, а человек принадлежит прежде всего не себе, а роду, клану, общине, семье. В действительности же все не так просто. Вы ведь в курсе, что у бирманцев, к примеру, нет фамилий и уж тем более отчеств?
И в самом деле, у каждого человека в Бирме только свое личное имя, которое никак не указывает на принадлежность к той или иной семье. Когда бирманка выходит замуж, она сохраняет свое имя, не добавляя к нему ничего от имени мужа. Так, жену У Маунг Мьинта зовут До Сейн Тин, а у младшей дочери совсем короткое имя Пху — «Бутон». А какое имя будет потом? Бирманские имена на протяжении жизни меняются, взрослеют вместе с их носителями. Вернее, изменяется слово, стоящее перед именем. Так, полное имя мальчика будет звучать Маун Со Тин, юноши — Ко Со Тин, зрелого человека — У Со Тин. Маун означает младший брат, Ко — старший, а У — дядя, господин. Когда Ма Пху — младшая сестра Пху, вырастет, то она станет До Пху — тетушкой, госпожой Пху.
Несколько лет назад мне пришлось сопровождать делегацию бирманских реставраторов в Ленинградском музее этнографии. Показывая юрту, экскурсовод — наверное, из числа тех, кто убежден, что весь Восток одинаков,— объяснил, что мужчины сидят ближе к очагу, где теплее, а женщины — около входа. Потом спросил у бирманцев: