Вокруг Света 1991 № 11 (2614) - страница 16

До отлива два часа, надо отдыхать. Пробудил резкий удар в днище! Прямо над ухом рев. Лодка прыгает на волнах среди ныряющих «пловцов». Лихорадочно выбираю якорь и хватаюсь за весла. Якорь сдрейфовал, сначала меня вынесло в глубину залива за косой, а потом подхватило встречное течение и понесло на быстрину... Путь один — выходить из бухты. Прилив еще не ослаб, еле выгребаю. То прижимаюсь к берегу, то бегу от него, когда атакуют моржи. Они с удивительной последовательностью делают попытки сблизиться, как только с кем-нибудь из них оказываюсь на траверзе. Взмыленный, едва обошел лежки и приблизился к берегу, уйдя с течения. Откуда только силы взялись? Поистине у страха глаза велики, а силы безграничны.

В десяти километрах к северу от входа в бухту Прончищевой прохожу район гибели «Якуцка». Его плавания трагически закончились в 1740 году, когда «льды помяли дубель-щлюпку, и учинилась великая течь». Это произошло близко к кромке невзломанного припая, тянувшегося к самому берегу. По нему потерпевшие кораблекрушение целые сутки шли к берегу, буксируя несколько саней со спасенным продовольствием. В четырех километрах южнее маяка, на берегу нынешней лагуны Медвежьей, моряки устроили две юрты-землянки. В них и жили, ожидая, когда замёрзнет входная часть бухты Прончищевой.

13 августа. К берегу приблизился вовремя — дождь с ветром усилились. Продвинуться удалось лишь до устья реки Рыбная. Дальше хода нет и укрыться негде от встречного ветра. Самый раз бы вытащить лодку, а нет же, бросил якорь. Если не будет держать, тогда высажусь, берег подходящий. Меж тем раскатило накат, и без затопления высадиться стало невозможным. Семь часов дежурю, прыгая, что мячик, на крутой волне, время от времени отливая воду. Словом, число 13 — тем более понедельник — день тяжелый. Совершенно неожиданно стихло, полный штиль и никаких звуков, будто вступил в иной мир, плотно закрыв за собой звуконепроницаемую дверь. Выглянуло солнце. Надолго ли эта благодать? Вода еще не успела успокоиться, как ветер загулял снова. К полуночи погода ухитрилась несколько раз полярно измениться, температура воздуха понизилась до ноля градусов, пошел снег. По морю несет отдельные льдины. Вот чертово место!

Назавтра в ливневый снег добрался до труднодоступной полярной станции Андрея. Думал сделать остановку на 3 — 4 часа — отправить телеграммы, дозаправить газовый баллон, утяжелить якорь, а простоял полсуток. Хозяева были гостеприимны, да соблазн бани и свежего хлеба был непреодолим. После бани почаевничали, и в ожидании хлеба я лег отдохнуть.

Разбудил Валерий Горщенко — механик, он же повар. Первым делом в окно смотрю. Стена льда надвигается на берег. На севере все бело, на востоке тоже. От станции берег тянется на юго-запад, лед же движется с северо-запада. Не успею проскочить — закроет ход километров на тридцать. Ледовое поле не оставит надежд для прохода, Хорошо, если не будет торошения, тогда можно будет хотя бы по льду тащиться. Нечего гадать. Убегаю с полярки, ведя «Пеклу» на проводке, задыхаясь и обливаясь потом... От устья речки Географа лед стал отодвигаться от берега. Опасность пленения миновала.

У мыса Крестового в метре над головой пролетела розовая чайка. Не может быть! Фритьоф Нансен, исследуя Арктику, мечтал увидеть эту загадочную птицу. И ему посчастливилось. Однажды он держал ее в руках. До недавнего времени родиной розовой чайки считался небольшой район северной якутской тундры. Но в 1973 году она впервые была обнаружена на гнездовье и на востоке Таймыра. Раньше ученые встречали ее как случайного залетного гостя лишь на Северной

Земле.

Птица трижды пролетела надо мной словно для того, чтобы я отогнал прочь сомнения...

Удастся ли выбраться из залива Фаддея?

Уже четвертые сутки лавирую среди льдов в заливе Фаддея. Холод, сильный ветер, туман, затяжной снег. Опасаясь сжатия льдов, ночью вытаскиваю лодку на матерую льдину. Наконец в южной части залива выбрался на чистую воду. Вот тебе и пересек залив в самой узости. Сейчас придете выгребать лишних сто километров.