Вокруг Света 1992 № 04-06 (2619-2621) - страница 45

Перевел с немецкого А. Случевский

Дорога утопала в зелени. На раскидистых деревьях, посаженных еще в прошлом веке, тихо шелестела листва, и деревья казались солдатами, выставленными на охрану дороги да так и оставшимися на своем нелегком степном посту.

Зеленый коридор через степь закончился неожиданно. Вдруг перед нами открылась станица Архонская, одноэтажные домики из красного кирпича, все под черепицей либо под шифером, напоминали собой тоже что-то солдатское, военное, как и многое здесь, — уж очень не по-граждански строгой была планировка станицы. Как по линеечке. Ровные улицы, четкие кварталы.

Станицы у Терека и вправду строили «по линеечке» — они в середине XIX века составили линию обороны, которую возвела Россия против непокорных кавказцев. Генерал Ермолов сам прочертил на карте Сунженскую линию. Ее крепости и укрепления тянулись вдоль всего Кавказа. «Для стеснения и обуздания мятежных горцев», как написано в одной книге тех лет, понадобилось заселить здешние земли воинственным казачьим племенем. Архонская — тоже «линейная», одна из многих. Первое же русское поселение на Кавказе возникло в 70- годах XVI века. Тогда царский воевода Лука Новосельцев заложил на Тереке, как раз против устья речки Сунжи, городок Терки и разместил там на постой войско. Новый городок тут же принес многие беспокойства, сперва местным жителям, потом и политикам из далеких стран, имевших свои интересы на Кавказе, а потому не желавших присутствия здесь русских. Последнее слово произнесла Турция. И русская армия отошла на новое место постоя, подальше, в устье Терека, где была заложена крепость Кизляр. В 1735 году появилось первое упоминание о терско-кизлярском войске, костяк которого, бесспорно, составляли казаки. К этому времени на Тереке жили казаки-раскольники, бежавшие с Дона в 1620 и 1658 годах, обосновались здесь и отчаянные волжские казаки, «баловавшие» прежде на великой реке. Немало смельчаков радушно приняла местная вольная братия. А после выселения сюда части запорожцев, не сумевших в 1775 году отстоять свободолюбивую Сечь, казачество окончательно окрепло, заставило себя уважать, и с 19 ноября 1860 года получило желанное имя — Терское казачье войско. Людей же называли кратко — терцы...

Я приехал в Архонскую познакомиться с потомками терцев, которые мне всегда казались тайной за семью печатями, как, впрочем, и все казачество, вычеркнутое из истории России с 1917 года.

В главной библиотеке страны хранится книжка некоего Н.Л.Янчевского «Разрушение легенды о казачестве», изданная в 1931 году. Оказывается, как утверждает автор, в общем-то не было в России никаких казаков, а был сброд, «деклассированные элементы», разбойники. Все, что знали о казаках, — народная молва, и не более того. Легенда же!.. Вот такая история...

— И куда ж это я вас размещу-то? — первым делом спросил станичный атаман Николай Александрович Левченко, когда мы поздоровались. — Да вы не беспокойтесь.

Чувствую, неожиданный мой приезд застал казаков врасплох: как голуби разворковались. Час воркуют, другой. Время к вечеру, а я — с дороги. Говорю, мол, и не нужен постой, чего выдумываете, мне бы с людьми поговорить, где приткнусь, там и хорошо. Но от атамана Левченко просто так не отойти — не отпускает. Ох, лихой вид у казака, ох, бедовый — огонь-мужчина.

Долгонько устраивал, но устроил хорошо. Спасибо. Поселил к двум пенсионерам, столько перевидавшим на своем веку, что роман с них нужно писать, кино снимать, а никак не очерк делать — мал очеркишко для таких судеб.

Григорий Иванович Белоус три четверти века отшагал с колхозом и поныне работает в нем, а Фекла Павловна теперь только по хозяйству и успевает. Это раньше любое дело в ее руках горело, теперь же руки из послушания вышли, медлят, не торопятся, а глаза все бы сделали.

В замечательно ухоженной хатке, построенной в начале века, я и нашел пристанище, тишину и покой.

Как вошли мы с атаманом к ним во двор, я сразу увидел: справное хозяйство. Казачье.

За глухими воротами открылся двор, поперек которого стояла бричка. Бричка — это не телега, хотя и там, и там четыре колеса. Бричка — это произведение искусства, ценимое прежде у казаков необычайно. Каждая деталь в ней, как сбруя на казачьем коне, подогнана, за века прилажена. Выпрягают в бричку пару, а грузят до двух тонн. Телега не выдерживает столько.