Вокруг Света 1992 № 04-06 (2619-2621) - страница 5

По окончании трапезы начиналась коллективная молитва. Обычно ее читает старший из присутствующих или мулла. Сигналом к началу молитвы служит смена позы: во время еды белуджи сидят в позе «чар-зану» — по-турецки, скрестив ноги; для возношения благодарения Богу уместна более сдержанная, воплощающая смирение поза «ду-зану» — на коленях, поджав под себя ноги.

Молитву начинают только тогда, когда насытятся все гости. Если хотя бы один из гостей не насытился, то вместе с ним продолжает есть и хозяин дома, как бы сыт он ни был. Но, как известно, аппетит у всех разный. Однажды — я сам тому свидетель — на топчане, уставленном яствами, собралось довольно многочисленное общество. Покончив с едой, все присутствующие приготовились вознести хвалу Аллаху, но в наступившем молчании продолжало раздаваться чавканье, свидетельствующее о том, что по крайней мере двое были еще далеки от мыслей о Всевышнем (одним, естественно, был хозяин). Когда общее нетерпение достигло апогея, произошел такой диалог:

— Послушай, как ты при твоем аппетите еще не стал нищим? — спросил хозяин.

— А я хотел, чтобы ты хоть раз у себя дома досыта наелся! — отвечал гость.

Воздавая должное кулинарным способностям белуджских женщин и наблюдая за тем, как постепенно сокращается поголовье мелкого рогатого скота Ханмамеда-аги, я все-таки надеялся увидеть белуджскую свадьбу. И надеждам суждено было сбыться. Вернемся в тот день, когда нас с Лутцем пригласили на саршоди.

Пора свадеб наступает во время затишья полевых работ — между обработкой посевов хлопка и до созревания хлопчатника, то есть с середины июля и до начала сентября. Пока же мне приходилось довольствоваться увлекательными и подробными рассказами Ханмамеда-аги.

Свадьбе предшествует несколько праздников, первый из которых — «касиди» — сватовство, происходящее в доме невесты в тайне от жителей поселка. Затем, дней через четыре-пять, следует «ширинхори» — угощение сластями. В день ширинхори в доме родителей невесты собираются уважаемые, авторитетные люди и со стороны невесты, и со стороны жениха. Для угощения гостей режут скот и выпекают свежий хлеб. После трапезы происходят оглашение помолвки, коллективная молитва и поздравления. Как раз в тот момент начинается само ширинхори: мать жениха раздает присутствующим сласти, приготовленные для этой цели заранее.

Во время ширинхори определяется выкуп за невесту — «лабб». Его прежде отдавали скотом, теперь — деньгами.

Лабб выплачивают во время следующего праздника, который называется «санг». На него приглашают родственников, друзей и знакомых с обеих сторон. Угощение готовят родители невесты. Санг — преимущественно женский праздник, и собираются на нем женщины. Однако в последние годы санг не устраивают; уж больно велики расходы. Выкуп за невесту передают спустя некоторое время после ширинхори.

Кстати. Широко распространена точка зрения, что лабб-калым — это позорный пережиток прошлого и унизителен для женщины не менее, чем паранджа. У меня это утверждение всегда вызывало сомнения. И при более внимательном рассмотрении оказалось, что «постыдный» обряд выкупа невесты таковым вовсе не является. Этот обычай, уходящий своими корнями в глубь веков, существует у многих народов Востока и представляет собой необходимый элемент их культуры. Выкуп, выплачиваемый за невесту — чисто символическое действо обмена между родами. И в то же время — важнейший источник средств, на которые только и устроишь такое пышное торжество, как свадьба. А также — основа благосостояния будущей семьи.

В кодексе чести белуджей, своде неписаных законов, щедрость стоит в ряду с такими понятиями, как мужество, честность, доблесть, почитание старших. Щедрый человек предстает храбрецом, идущим на жертвы.

Свадьба, как и другие крупные праздники белуджей, — важнейшее средство общения людей друг с другом, без которого не может существовать ни одно общество. Белуджи ходят в гости не в одиночку и даже не вдвоем. Принять гостей — значит накормить, по меньшей мере, пятьдесят человек.

Свадьбы — самый крупный праздник, на него могут прийти буквально все жители поселка, уверенные в том, что им не придется вернуться домой голодными.