Вокруг Света 1992 № 10 (2625) - страница 17
Пилкину оставалось лишь гнать гонцов к министру Чихачеву на его адмиральскую дачу на Карельский перешеек, чтобы составить ответ на сильно запоздавшее приглашение. Ответ, конечно, отрицательный в связи с тем, что «...до начала колумбийского празднества остался весьма короткий срок и в Средиземном море нет ни одного военного судна».
Между тем испанцы не сдавались, а непременно хотели к эскадре многих морских держав добавить хоть один корабль под Андреевским флагом. Потерпев неудачу с приглашением «на отъезд» Колумба, испанский двор решил пригласить теперь уже на юбилей «приезда» Колумба в Америку, то есть на 12 октября. В Петербург послано новое приглашение...
Однако юному королю Испании и опекающей его королеве-регентше ни за что бы не увидеть Андреевского флага в Гуэльве, где открывали памятник Колумбу, если бы не странное происшествие на рейде Кадикса, где 2 октября вдруг бросил якорь русский крейсер «Память Азова». Но крейсер спешил в Кронштадт до ледостава в Финском заливе... Только великий князь генерал-адмирал Алексей Александрович мог отдать приказ несущемуся на всех парах кораблю, который, как мы увидим, предназначался для более высоких целей и для высоких особ. Дело в том, что письмо из Испании пришло в тот же день, 2 сентября, что и важная депеша из Вашингтона.
«2 сентября 1892 г. № 6659, Управляющему морским министерством. Се-веро-Американский поверенный в делах Вуртс уведомил нас, что в апреле будущего года имеют быть в Гэмптоне в присутствии президента САСШ морские празднества... Приглашение России засвидетельствовать своеучастие в общих трудах европейских народов в открытии Нового Света исходит прежде всего от самого общества Соединенных Штатов и составляет настолько горячее его желание, что правительство поручает своему поверенному в делах г.Вуртсу употребить все усилия, чтобы его просьба была удовлетворена. Шишкин». Потому день 4 октября, а по российскому старому стилю 22 сентября, в Главном штабе был горячим. Из дачного затишья вынужден был явиться на службу генерал-адъютант двора Его Величества и вице-адмирал Оскар Карлович Кремер. Он и решился подписать телеграмму великому князю — шефу Российского флота. Теперь все ожидали ответа из Царского Села. И он пришел в тот же день с разрешением «оставить «Память Азова» в Кадиксе для принятия участия в торжествах».
Круг лиц, причастных к предполагаемым празднествам, стремительно расширялся. В Гидрографическом управлении царила легкая паника в связи с письмом, доставленным нарочным из штаба. В письме сообщалось о желании правительства Северо-Американских Соединенных Штатов иметь на время предстоящей Колумбийской выставки в Чикаго подлинные донесения капитана Беринга во время плавания его в 1738 — 1742 годах к берегам Америки... В архивах гидрографии, где хранились документы и разные подлинные раритеты из экспедиции Беринга — Чирикова, тоже царило оживление. Все отделы флота были охвачены лихорадкой подбора экспонатов, в числе которых были и компасы со старинных кораблей, и копии шканечных журналов пакетботов «Св.Петр» и «Св.Павел», и новейшие изобретения русских умельцев от Морской науки. Генеральным комиссаром Всемирной выставки в Чикаго был определен высочайшим указом Павел Иванович Глуховской. От Морского ведомства членом и делопроизводителем высочайше утвержденной комиссии по участию России в выставке был назначен капитан I ранга Дмитрий Федорович Мертваго. В морских газетах его именовали Главным собирателем выставки от Морского ведомства. В конце ноября в крыле Адмиралтейства, занимаемом гидрографическим управлением, состоялся смотр экспонатов, отправляемых на выставку Его Высочеством Алексеем Александровичем. Педантичные гидрографы не подвели. Модели кораблей, разные приборы, изделия канатного завода, копии карт и документов были безупречны. Но вот о настоящих кораблях предстояло подумать.
Трудная зима Российского флота
В самый ледостав выбираться из Кронштадта в столицу — одна морока, даже Главному командиру Кронштадтского порта вице-адмиралу Сергею Павловичу Шварцу. Предложенные для визита в Америку крейсера «Адмирал Нахимов» и «Память Азова» после долгого плавания требовали ремонта, а новейший броненосец «Император Николай I» вызывал тревогу своей остойчивостью. Шварц вертел в руках секретное послание с припиской «не разглашать» и дивился этим министерским адмиралам. Написанную им телеграмму он велел отправить городским телеграфом.