Вокруг Света 1993 № 02 (2629) - страница 13

Потом было немало забот с аппаратом: удлиняли консоли, укоротили поперечину, перегнули латы, перешили парус. И уже через день на том Ушкунуре мне ничего не оставалось, как довольно решительно стартовать. Крен был, но намного меньше, и в сравнении с первым полетом этот второй меня даже обрадовал.

В те дни в Алма-Ату приехали десять американских дельтапланеристов. И решено было провести соревнования между нашими и американскими спортсменами — на Кубок «Мир». Я тоже приняла в них участие, но так и не смогла улететь дальше зачетного расстояния, чтобы получить какие-нибудь очки. Надо было пролететь не менее 15 километров. Каждый летный день начинался со страстного желания пролететь эти 15 километров. А Кубок «Мир» уже приближался к концу... И вот я еду на грузовой машине на Ушкунур. Дорога петляющей ленточкой поднимается все выше и выше. Проезжая вырванный у гор кусочек открытого пространства, вижу землю с высоты почти 900 метров. Все в дымке — и сквозь нее просматривается земля, уменьшенная до квадратов полей и поселков, состоящих из домов-кубиков. И сердце замирает от того, что старт совсем близко...

А на вершине горы ветер, какой здесь бывает редко.

Собрав свой аппарат, подхожу к месту старта. Очередь, состоящая из дельтапланеристов, продвигается очень быстро. Все торопятся в небо, пока ветер сможет поднять выше и унести дальше. Воздух наполняется дельтапланами, а радиоэфир оживает переговорами, которые по рациям ведут спортсмены. В сердце сладостное ожидание: сейчас я окажусь в небе, а там... И, подняв дельтаплан, разбегаюсь — мне помогает душа, вырывающаяся наружу. И нет земли под ногами — я уже в небе. Здесь все привычно, знакомо. Вокруг кружат дельтапланы, отыскивая восходящие потоки. А я хочу найти свой поток и не хочу мешать другим спортсменам. И мне это удается. Поток поднял меня на 200 метров, и я, заметив, что кое-кто из спортсменов с этой высоты начинает лететь но маршруту, направляю свой аппарат в сторону гор... На вырубленной природой площадке замечаю дом и человека около дома. Он стоит задрав голову, смотрит в небо. Не так уж я высоко над ним, могла бы помахать ему рукой, но я очень серьезна: чтобы перелететь это место, нужен восходящий поток, который поднял бы меня выше. И начинается подъем. Я заставляю аппарат крутиться в спирали, земля уходит вниз, и небо, кажется, становится шире и выше — я выигрываю еще немного воздушного пространства. И радуясь тому, чего достигла, с нежностью смотрю на землю. Виноградники с зеленой курчавостью лоз зовут пролететь над ними, ровность, открытость полей говорят: здесь ты можешь совершить посадку, а поселки расчерчены дорогами и крышами домов — и не знаешь, чего от них ждать: над ними тебя или поднимет, или кинет вниз в нисходящем потоке. Я лечу совсем одна, рядом только горы. Первый раз лечу над ними, и пока они еще для меня чужие. Аппарат движется медленно — высота делает скорость незаметной. Но маленькая треугольная тень бежит по земле, следуя за мной, и земная ее дорожка повторяет воздушную дорогу моего аппарата.

Теперь мне неодиноко: есть я, мой аппарат и тень, соединяющая нас с землей. Потока опять нет, и я теперь по воле ветра уношусь все дальше и дальше. Оглядываясь назад, замечаю дельтаплан, с которого мне машут рукой. А у него-то высоты гораздо больше. Ну и пусть! Я упрямо лечу своей дорогой.

Впереди виноградники, и, опасаясь, что, если не хватит высоты, мне негде будет сесть, я сворачиваю к окраине поселка. Два поля впереди, а я хочу сесть как можно дальше. Интуиция подсказывает, что я все-таки сяду на дальнее поле. Оно окружено высокими деревьями, и зеленый цвет его говорит, что оно покрыто нежной, весенней травой. Теперь уверенность в том, что я смогу правильно рассчитать заход на посадку, делает мои действия предельно четкими.

Земля несется уже подо мной, и взгляд, скользящий по ней, отмечает кустарники на ближнем поле, дорогу, по которой движутся машины, а впереди — деревья с ветками, вытянувшимися по ветру. Я пролетаю над деревьями совсем низко. Их верхушки блестят от листьев, которые перебирает ветер. Вылетаю на поле и, разворачиваясь, вижу набегающую на меня землю. Вот-вот коснусь ее, и что-то внутри меня заставляет вытолкнуть вперед трапецию, и я уже стою на земле, и аппарат замер. Мгновенная усталость пронзает все тело: не так просто возвратиться с неба на землю...