Вокруг Света 1993 № 02 (2629) - страница 31

Раньше Спуньетти был капитаном первого ранга...

А у самой вершины живет женщина, которая тридцать лет назад подчинила всю свою жизнь сну, и сама Этна уже перестала иметь для нее какое-либо значение. «Вулкан был далеко, но казался огромным, и я закричала во сне,— рассказывает донна Катерина.— А потом в небе появился белокурый ангел и стал манить меня за собой. Я пошла по вулкану, и за мной бушевало море. И ангел сказал: «Здесь твое место, ты должна остаться здесь».

Она послушалась и босиком пришла из приморской деревни, чтобы до конца своих дней в одиночестве жить на вулкане — выше всех. Она была почтенной замужней женщиной, но страдающий ревматизмом муж остался дома, у целебной морской воды.

В ее покосившемся домике с похожими на бойницы окнами нет ни электричества, ни водопровода. У нее есть двустволка, с помощью которой она сумеет защитить себя от непрошеных гостей. Ей шестьдесят четыре года, она семнадцать раз была беременна, и она не боится ничего. Она собирает каштаны и стреляет чаще в людей, чем в зверей. Потому что люди с открытой душой и добрыми намерениями редко появляются в этом безлюдном месте. Кому может понадобиться бродить по густым лесам под самой вершиной? Только сумасшедшим или ворам.

Или женщина, которую странный сон привел в этот мрачный дом с закопченными стенами и грубым столом у окна-бойницы. На столе — освещенное утренним солнцем фото красивой девушки, в котором можно с трудом узнать хозяйку дома.

Старушка с беличьими глазками и нежными губами молодой девушки слегка поглаживает рамку фотографии и вспоминает давно забытую Катерину. Ту, которая кормила в Катании слона по имени Тони. Она давала ему хлеб, а он хватал его своим смешным хоботом. Она была тогда служанкой у одного милого принца и пользовалась большим успехом у молодых людей. «Я некрасивая и смелая, щедрая, добрая и вспыльчивая. Я уже стара, и я не хожу в церковь, потому что Бог всегда в моем сердце». В комнате на английской булавке висит распятие, и оно тихо звякает, когда донна Катерина сопровождает непристойным жестом не очень понятную фразу: «Я здесь одна, потому что я из плоти и крови, а не из железа». Вчера она застрелила змею, и две зеленые гильзы остались лежать возле дома.

Она умрет на Этне, так и не побывав на самой вершине. Иногда ей снова снятся вулкан и белокурый ангел, указывающий путь. Она просыпается и уже точно не знает, действительно ли это был сон — гора, и ангел, и она сама. И тогда она снова и снова вглядывается в лицо девушки с фотографии на грубом деревянном столе.

История донны Катерины вовсе не так неправдоподобна, как кажется на первый взгляд. Потому что, пытаясь понять всех этих странных людей, найти причины, которые заставляют их остаться и тем самым, быть может, сознательно обречь себя и своих детей на бессмысленную смерть, делаешь в конце концов поразительное и вместе с тем очень простое открытие: никаких причин нет. Есть сны, мечты, мимолетные иллюзии, которые неумолимо заставляют считаться с собой и порой оказываются убедительнее и важнее бесспорных истин и основных законов бытия. Как знать, может, это и не самая нелепая из причуд, которыми балует нас жизнь...

По материалам журнала «Гео» подготовила Н. Маргулис

Ежегодно в мире продают сотни тысяч попугаев. Большинство из них отлавливают в тропических лесах, чаще всего нелегально, и отправляют в Европу. Танзания — один из ведущих экспортеров живого товара. Масштабы торговли таковы, что многим редким видам птиц в ближайшие годы грозит полное вымирание. Немецкий журналист Бертрам Джоб и фоторепортер Штефан Эллерингманн попытались разобраться в этой тревожной проблеме. В Танзании и Германии они встречались с ловцами, торговцами, учеными — теми, кто занимается позорным делом, и теми, кто борется с этим.

«Неразлучники»

Они медленно шли друг за другом, напрямик через поля — три крохотные фигурки на фоне серовато-голубых зубцов гор. Шли молча, только колосья маиса похрустывали под башмаками. Первый нес на плече толстый сук, к которому были приплетены длинные ивовые прутья. Второй держал в руках деревянный нож и пластиковый пакет с клеткой. И только третий шел почти налегке: у него ничего не было, кроме матерчатой сумки.