Вокруг Света 1993 № 09 (2636) - страница 7

— Откуда такой? — спрашиваю я.— Не надоело таскать?

— А тебе не надоело туда-сюда ездить? Топор же от деда достался, он его на фактории у поляка выменял за пушнину.

— Почему туда-сюда? — спрашиваю.

— Потому что видел тебя на Тадибе-Яха в 1978-м на такой же лодке, но без кают. И так же называлась. Шелты на Енисей. Год почему запомнился? Потому что лед тогда так из губы и не вышел, а такое бывает не часто. Вспомни восьмерку (вертолет МИ-8), мы тогда несколько раз летали смотреть: выберешься из губы или нет.

Действительно летал вертолет, а среди любопытных были и местные жители.

После короткого общения мы снова в море-океане. Безжалостно треплет наш маленький кораблик злая волна, беснуется ветер, мокрое небо придавило землю. Ничего кругом, что бы радовало глаз. Может, оттого и грустные думы о людях, с которыми только что говорили. Когда-то они жили среди нетронутой природы, могли сами обеспечить свою жизнь всем необходимым, знали много ремесел. Потом отношение пришлых сделало многих аборигенов иждивенцами. Еще недавно вертолет доставлял все необходимое в стойбища — продукты питания, одежду, мотонарты, собирал по стойбищам детей и отвозил в интернаты на учебу — был как бы воздушным оленем. Сейчас аборигены-частники предоставлены сами себе. Не могут платить за летный час вертолета пятьдесят и более тысяч рублей. Дети их познают грамоту дома, а отцы, достав дедовские топоры, вынуждены идти к газовикам, нефтяникам, буровикам и совершать бартерные сделки, а попросту — заниматься меном. Как и сотни лет назад, на грабительских для себя условиях, отдавая за бесценок иноземцам мясо, рыбу, пушнину...

Ранним утром 28 августа, едва рассвело, Саша завел лодку в устье реки Иондаяха. Тут есть все: сети на воде, две надувных и одна дюралевая лодка, плашкоут для доставки по мелководью грузов от морского судна на берег, работающая дизельная станция, два больших автокрана, бульдозеры, постройки и буровая вышка...

В дизельной двери открыты настежь, чтобы двигатель не перегревался, а людей нет. Ход в жилой комплекс закрыт изнутри. Стучим долго, но никто не открывает. Тогда стучим в окно. Появляется сонное лицо.

— Сейчас открою,— и исчезает.

Мы оказались в подбазе Карской нефтеразведочной экспедиции; это перевалочная площадка для грузов экспедиции, доставляемых морем. Здесь можно было послать о себе весть — на базе была рация и два радиста; нашелся газовый баллон, от которого можно было заправиться; были станки, инструменты, сушилка, баня парная. С момента старта прошло ровно десять суток, из которых лишь два дня без дождя и ни одного без ветра. Все вещи, кроме аварийных комплектов, хранящихся в герметичных целлофановых мешках, были сырыми. За кормой «МАХ-4» остались 600 километров пути. Надо было привести «перья» в порядок.

Встретивший нас дизелист — Магофуров Тахир Латфулович показал сушилку.

— Мужики, будете носить вещи, дверь закрывайте на засов. Сделать это можно и с наружной стороны. Вчера хотел выйти из комнаты, банку из-под тушенки в мусорку выбросить, дверь открыл.... А вместо мусорки в пасть медведя положил. Будто стоял за дверями и ждал. Вон ту дверь, убегая, вынес на горбу. Не пойму: как в коридор залез?

За завтраком познакомились со всей вахтой: уже знакомый Тахир, второй дизелист — Нужин Александр Николаевич, Вялков Андрей Борисович и Чащин Леонид Максимович — радисты, крановщик Лапиков Владимир Михайлович.

— А что, ребята, банька и у нас не плохая,— отреагировал Александр Нужин после моего рассказа о Колбинской бане Виктора Казакова,— можем истопить, часа через три будет готова. Когда еще вам придется?

Дело говорит — в ближайшую неделю бани явно не будет. Согласились.

— Идите скорее к окну,— зовет Тахир.

Совсем рядом с постройками прохаживался медведь.

Разговор в бане несколько сблизил нас. Мы стали лучше понимать друг друга. Когда потом все собрались за обедом, не очень разговорчивый крановщик поведал историю своего друга, поставившую последнюю точку в нашем споре-разговоре о смысле путешествий. К сожалению, не записал ни имени, ни фамилии друга.