Вокруг Света 1996 № 07 (2670) - страница 8

— Какие тогда жили красивые люди! Мы не похожи на них, — вздыхал Николаос. Впрочем, критянин лукавил. То, что обнаружили археологи, больше всего напоминало именно нашу жизнь.

Семнадцатый век до Рождества Христова. На Крите мылись в ваннах, пили прекрасные вина из кубков тончайшей работы, выращивали цветы — лилии, ирисы, гиацинты, нарциссы — чтобы держать их в декоративных вазах. Женщины, наравне с мужчинами, участвовали в жизни общества: в праздниках и похоронах, в охотах и спортивных играх — даже таких опасных, как акробатические игры с быками...

Мой собеседник уже мирно подремывал, а я пытался понять, почему минойская цивилизация не смогла найти продолжения. Что поставило предел ее развитию? Природный катаклизм? Но ни одно землетрясение на Крите не было настолько разрушительным, чтобы прервать ход жизни. Даже катастрофическое извержение Тиры, происшедшее около 1500 года до Рождества Христова, не похоронило дворцы Крита. Разрушенный, засыпанный 30-сантиметровым слоем пепла, Кносс был вновь отстроен после извержения и только через сто лет по непонятным причинам пришел в запустение.

Тогда, может быть, вторжение варваров? Столкновение с агрессивным и жизнестойким этносом? Но раскопки доказывают, что дорийские и ахейские племена не воевали с потомками царя Миноса.

Исчезновение цивилизаций — всегда загадка, и мне не по силам было ее разгадать. «Зерно несет в себе зародыш собственной гибели, — философствовал я. — Царь Минос, построивший на острове царство справедливости и достатка, создал и Минотавра. Гибель минойской культуры была предопределена богами...»

Я вышел за пределы старого Ретимнона уже поздно вечером. Набережная, освещенная фонарями и витринами магазинов, вела меня к отелю, но доносившийся из темноты шум прибоя был столь таинственен, а ветерок столь приятен, что я не заметил, как прошел мимо своих дверей. Уже в конце набережной — там, где цепочка отелей и фонарей обрывалась, — я увидел небольшую толпу: человек десять сгрудилось возле парапета. Заинтригованный, я подошел к ним: прямо за парапетом громоздились валуны, затем шла узкая полоска песка, далее темнело море. И вот там, на линии прибоя, среди едва выступавших над водой камней, я увидел то, что привлекло внимание гуляющих: в волнах колыхалось нечто массивное, белое и бесформенное. Дельфин? Кит, выбросившийся на берег? Неизвестное морское млекопитающее? В слабом свете невозможно было понять — я перелез через парапет, через валуны, спрыгнул на песок. В ноздри ударил запах тления. Неведомое существо было мертво. Я всмотрелся: бычья морда, массивные рога... «О Господи — Минотавр!» — невольно пронеслось в голове. Но в следующее мгновение я разглядел копыта. Это была всего лишь туша мертвого быка. Не скрою, в ту секунду я испытал облегчение. «Наверное, сорвался со скалы или упал с палубы грузового судна», — решил я и, отдышавшись, вернулся на набережную.

На следующее утро берег в этом месте был девственно чист. Санитарные команды городка, очевидно, работали ночью. Голубой флаг — символ экологически чистого побережья продолжал спокойно развеваться напротив отелей. Все было как прежде.

Однако во мне что-то изменилось. Беспокойство, которое, подобно занозе, сидело внутри после Кносса, после того прервавшегося разговора с французом, исчезло. «Минотавр мертв» — я хотел сообщить об этом критянам. Минотавр мертв! Все страшное и темное — навсегда в прошлом, нет больше причин для тревоги и грусти. Но вряд ли кто-нибудь, кроме Патрика Фора, понял бы меня в этот день. Всплывая из глубин прошлого, я избавлялся от власти Мифа, чтобы сделать для себя открытие: незримый мостик над тысячелетиями существовал! И минойцы передали по нему самое ценное, что было в их сердцах: свободолюбие, жизнерадостность и гостеприимство.

Андрей Нечаев

Днем здесь светло и празднично. Много туристов. Но с заходом солнца что-то неуловимо меняется. Под тяжелыми сводами ворот, вдоль высоких стен бродят странные тени. Старый город спит. Просыпается Цитадель.

Ее не было ни в 1309-м, когда рыцарский орден Св. Иоанна сделал Родос — главный город на острове Родос столицей своего государства, ни спустя полтора столетия, когда уже пал Константинополь. Лишь в 1480-м Пьер Д`Обюссон — Великий Магистр, 15-й по счету, — приступил к строительству новых укреплений. Могучие стены, двойные рвы, башни, тайные ходы — через сорок лет Цитадель была завершена, но ее неприступный вид не испугал турок. Двести тысяч солдат высадилось у стен Цитадели. Полгода осады — и рыцари капитулировали, обменяв Цитадель на собственную свободу. Победитель — Сулейман Великолепный — вошел в Старый город через ворота Святого Атанаса и, следуя традиции, приказал замуровать их... Уцелевшие рыцари уплыли на Крит, а жители Цитадели были изгнаны за ее пределы.