Вокруг Света 1996 № 09 (2672) - страница 8
— Чем заняты?
— Да так, ничем...
— А знаете, у нас в машине журналист.
Не хотите поговорить? — продолжала Кэти.
Подростки переглядывались, но особенного желания разговаривать с представителем прессы не выражали.
— А он из России, вы ведь никогда не говорили с русским...
Смуглолицые подростки немного оживились, стали заглядывать в заднее окно, и даже тот, с костылем, подковылял к машине. Потом один из них, по виду самый старший и, наверное, главный, улыбаясь, с сомнением и недоверием, похоже, считая, что его разыгрывают, спросил:
— Правда, что ли? Скажите-ка что-нибудь по-русски.
— Привет, ребята, как дела? — опустив стекло, отвечал я.
Они еще больше оживились. Настороженность не исчезла, но они стали хихикать, перекидываться между собой короткими фразами и подошли к машине почти вплотную.
— А как по-русски будет «Ларго»? — спросил меня главный.
— Большой, — ответил я.
«Болшой», «болшой», «болшой», — стали повторять подростки, смеясь вполне дружелюбно. Русское слово им явно пришлось по душе. А главный затем изрек:
— Мы члены банды «Болшой».
Я хмыкнул в ответ.
— А сняться не хотите? — предложила им Кэти, показывая на мою камеру. — Ваше фото в русском журнале будет...
«Не, не, не», — дружно, хоть и не очень уверенно, раздалось в ответ.
— Ну нет, так нет, — сказала Кэти. — Тогда пока.
И наша машина тронулась дальше по улицам Комптон-Линвуда, контролируемого бандой «Ларго», члены которой махали руками нам вслед.
— Вот так мы с ними и общаемся, пока они чего-то не натворят. Мы знаем их, они нас. Подъедем, поговорим...
— Они вас не особенно боятся, да и вы с ними радушны. Это что у вас, игра такая? — поинтересовался я.
— Мы чувствуем, когда они что-то замышляют. По их поведению заметно. А сейчас, видите, они вели себя вполне спокойно, значит, ожидать ничего не стоит. Так что и мы с ними по-приятельски, — объяснила Кэти.
— А что у того паренька с ногой?
— Да подстрелили в стычке неделю назад, — спокойно отвечала детектив Кинг.
Мне показали еще одно граффити с символами банды и ее именем; мы остановились у какого-то дома, и Кэти поговорила с какой-то мамашей, как она мне объяснила, кого-то из «отпетых». «И так будет все дежурство?» — подумал я, а когда мы вырулили на более оживленную магистраль и остановились у ресторанчика «быстрой пищи» («Вы обедали? Надо зайти перекусить»), уже было окончательно решил, что ничего интересного больше в программе не намечается.
У ресторанчика уже собралось несколько полицейских машин — видимо, это постоянное место обеда «копов» района. И в компании доброй дюжины рослых мужчин в форме, с наручниками и пистолетами на поясах, я чувствовал себя вполне спокойно даже в этом, имеющем не самую добрую репутацию квартале.
Кэти, естественно, со всеми была знакома, и, судя по улыбкам и взаимным шуткам, даже состояла в приятельницах. Один из «копов» пересел к нам за столик и перекинулся с моим детективом несколькими фразами, как говорится, «за жизнь».
— Кэти, — спросил я, — как вы, женщина, чувствуете себя в полиции? Ведь, наверное, непросто работать, когда вокруг сплошь мужики?
— Да, знаете, когда первые женщины стали появляться в полиции, их просто не навидели. Очень трудно было найти мужчину, который хотел бы работать со мной. И мне пришлось доказывать, что я полицейский не хуже их. После работы с проверкой счетчиков, я пошла на три с половиной года работать в тюрьму. Там прошла хорошую школу, многое узнала о бандах — если хочешь стать помощником шерифа, должен пройти тюремную школу. Потом — шестьдесят недель Академии шерифов округа Лос-Анджелес. И вот я здесь, уже четыре года занимаюсь патрулированием. А скоро двадцать лет как в полиции...
— Часто приходилось стрелять?
— Я держу свой пистолет наготове каждую ночь. Но, слава Богу, не использовала его ни разу. Так что я не знаю, что такое убить человека. Несколько раз я была уже готова нажать на курок, но в последнюю секунду воздерживалась. Одна моя сокурсница стреляла по людям семь раз...
— А с гибелью ваших коллег и друзей сталкивались? Бывало ли самой когда-нибудь по-настоящему страшно?