Вокруг Света 1997 № 03 (2678) - страница 15

— Родители были против, и нам пришлось бежать из дома, жить какое-то время у дальних родственников.

Хотя в Бирме браки заключаются чаще всего по совету родителей, такое умыкание невесты тоже не редкость. Я допытываюсь:

— А кто кого подбил на побег?

Зо Лин бросает взгляд на Мьин Мьин, но та не дает мужу рта открыть и начинает быстро говорить:

— Да оба мы так решили, оба. И вообще, ничего страшного не произошло. Родители, узнав о рождении внучки, простили нас, и теперь моя мама души не чает в Зо Лине.

Тут я вспомнил: по-бирмански «зять» будет «таме», что можно перевести как «любимый, желанный сын». Неплохо придумано.

Живет эта семья нелегко, зарабатывая на рис насущный мелкой торговлей. Супруги не делят домашние обязанности на мужские и

женские. Зо Лин, когда Мьин Мьин занята, может и сготовить, и постирать, причем это не удивляет ни его самого, ни соседей, ни даже его мать.

— А что еще остается? Бирманские женщины могут развестись в любой момент, — шучу я.

Мьин Мьин воспринимает мои слова серьезно:

— Не в этом дело! Мы разводиться не собираемся. Еще чего!..

Я знаю, что разводы в Бирме очень редки. При свободе развода этот факт выглядит парадоксально. Ведь в случае развода жена получает равную долю имущества и может вновь выйти замуж, никто ее не считает менее ценной.

Может быть, высокое положение женщины в бирманском обществе вызвано особым благородством местных мужчин, носящих юбки? Увы, причина тут другая, более прозаическая. Благополучие многих бирманских семей держится именно на женщине. Она и торгует, и занимается каким-нибудь ремеслом, например, шьет. Ну а о крестьянках и говорить не приходится: работы на рисовых чеках им хватает.

Равноправие бирманкам достается далеко не даром. Зато чувствуют они себя уверенно и независимо. В истории Бирмы известна королева Шинсопу, единолично правившая государством в XIV веке, женщина-посол До Кхин Чжи — вдова архитектора независимости генерала Аунг Сана. А уж их дочь До Аунг Сан Су Чжи стала личностью вообще легендарной. Она известна всему миру как несгибаемый лидер демократического движения Бирмы. Почти шесть лет провела под домашним арестом. До Аунг Сан Су Чжи присуждена Нобелевская премия мира за 1991 год.

Но вот что приятно: бирманские женщины при этом совсем не похожи на заядлых феминисток и уважают мужскую слабость быть — скажу точнее — казаться первыми. Вот и моя знакомая Мьин Мьин, хоть именно ее руки держат семейный бюджет, обязательно советуется с мужем о любой покупке. (Хотя заранее знает, что он согласится). Угощая нас, мужчин, лапшой на кокосовом молоке, сама Мьин Мьин за стол не села. Такова уж традиция. Западной женщине она может показаться просто неприятной, а бирманка смотрит на этот обычай как на условность, (такую же, как совет мужа перед покупкой). Ее самолюбие не страдает. Главное, чтобы в семье был мир.

На что уж буддизм мягок и демократичен, но при входе в самую священную часть пагоды вы обязательно увидите надпись: «Женщинам вход воспрещен». В храме Суле я спросил об этом почтенного монаха. Он стал горячо доказывать мне, что буддийское учение выступает за равенство всех людей. Что же касается злополучной надписи, то за ней стоит всего лишь народный обычай. Почтенному монаху нельзя не верить. К нему подошла молодая бирманка, встала на колени, поклонилась до земли и сделала какое-то подношение. Женщины не смеют прикасаться даже к одежде монаха. Но сами монахи в какой-то мере зависят от женщин, ибо кто еще раздает им пищу? Были в средние века в Бирме монахини, но эта традиция пресеклась. Очевидно, находя в этом неравноправие, бирманки настойчиво боролись за свои права в духовной сфере. И теперь на улицах бирманских городов и сел можно видеть стайки существ в нежно-розовых одеяниях и с бритыми головами. Это «тилащин»

 — монахини низкого посвящения. Пусть к тилащин нет такого уважения, как к монахам, но бирманки имеют возможность посвятить себя немирской жизни.

При всей своей религиозности, бирманки очень жизнерадостны и колоритны. Честно скажу, не люблю я курящих женщин. Если только они — не бирманки. Курят бирманские дамы не какие-то там сигареты, а огромные сигары. Сигару — она называется чарута — изготовляют из табака с добавлением кусочков пальмового листа и заворачивают в кукурузный лист. Наблюдать за курящей чаруту бирманкой — одно удовольствие. Курит она с особым изяществом, превращая заурядное вдыхание-выдыхание дыма в церемонию. Как-то я полюбопытствовал у бирманки: что это ей дает? Она снисходительно ответила: