Вокруг Света 1997 № 09 (2684) - страница 31

Лугари, как правило, держали свои дома открытыми. Записок, правда, гостям они не оставляли, но те и так знали, как себя вести в чужой хате. «Казаки ни в чем не таились, — вспоминали об этой луговой старине чубатые деды с окрестных сел. — Как идет куда — курень не закрывает. Войдешь в курень — казан висит, пшена мешочек, мука, вяленая рыба, а у другого — ваганы меда стояли. Хочешь мед ешь, хочешь — тетерю вари чи кулеш. За еду ничего не скажут, а брать из куреня не бери, узнают — дадут нагаек».

В домике у Кузьмича меда нам не оставили, однако подсолнечное масло, мука, пшено и даже яйца были к нашим услугам. Мы не воспользовались этими запасами — своих харчей хватало. Лишь позаимствовали пригоршню-другую соли. Володя, правда, предложил сохранить рыбу, что удалось мне добыть с помощью подводного ружья, по-казацки — обсыпать золой и зарыть в сырой песок. Я все же отдал предпочтение соли, напомнив Шовкуну чумацкое: «Без соли и беседа суха и рыбка брыдка».

Таких домиков, как у Кузьмича, на плавневых островах немало.

Крохотный, размером с парковую танцплощадку, островок Дядин, расположенный по правому берегу Днепра чуть выше Лысой горы, рыбаки называют «Шанхаем», настолько тесно здесь лепятся к друг другу хатки, флигельки, сарайчики, навесы. Это, пожалуй, единственный остров, который с годами не уменьшается, а увеличивается. Укрепляя его берега и расширяя территорию, дядинцы забивают на мелководьях сваи, нанизывают на них старые покрышки, закладывают пространство между сваями и берегом камнем, а потом все это присыпают землей, которую засаживают огородами. Не хватает огородных соток (тут, правда, речь может идти о квадратных метрах) — используют (скажем, для огурцов) старые фонарные плафоны, которые подвешивают над водой. Горазд на выдумки человек в плавневой «густянке» на своей земле!

Напротив Дядиного острова в плавнях - хуторок Бориса и Людмилы Овчинниковых. Борис когда-то был егерем в этих местах, а потом раздумал возвращаться в город и «сел зимовником» на острове. Зимой, правда, иногда приходится туговато. В плавнях без лодки, как без рук. У Овчинниковых есть и баркасик для перевозки сена, которое они заготовляют на соседнем острове Седластом, и каючок для рыбной ловли, и даже легкий жестяной челн, в котором можно переправляться через Днепр по первому тонкому льду, отталкиваясь от него двумя палками с железными наконечниками. Лодочка от берега до берега скользит, не проваливаясь. А где вдруг треснет лед, там можно и веслами поработать.

Есть в плавнях острова для людей, есть островки и для птиц, и для зверушек, и для рыб. Речь идет о плавучих рогозовых островах, которые местные ныряльщики называют «плывунами». Островки эти издалека можно определить по желтой полосе внизу. Обычно плывуны прибивает к зарослям камыша. На этой довольно твердой и прочной рогозовой подстилке любят селиться чайки, устраивают свои гнездовья ондатры. А под плывунами в сумрачных пещерах стоят красноперые сильные щуки и отлеживаются громадные осклизлые сомы.

Все эти маленькие островки и большие островные земли, все эти камыши и вербы, все здесь под водой, на воде и возле воды — прежде всего для насущных нужд природы Великого Луга. А значит, и для насущных нужд человека. Даже того, который когда-то превратил цветущие плавни в мутное море...

Украина, Каховское водохранилище

Владимир Супруненко / фото автора

Принято считать, что когда приближается новое столетие — а сейчас на нас надвигается не только новый век, но и новое тысячелетие, — в обществе нарастает тягостное предощущение грядущих перемен. Так было в конце прошлого века, то же самое можно наблюдать и сейчас, причем в ближайшие годы эти тревожные ожидания будут скорее всего нарастать. Не исключено, что объявятся новые мессии, предрекающие Страшный Суд, мировую катастрофу, после которой спасутся лишь избранные...

Справедливы ли эти настроения? Скорее всего нет. Что такое, в сущности, рубеж веков? Календарная отметка, порожденная десятичной системой счета, реформой летосчисления, произведенной когда-то Юлием Цезарем и астрономом Сосигеном, и нововведением папы Григория XIII. Есть немало стран, в которых и век ныне — не двадцатый, и цифра 2000 не маячит на горизонте. Однако для очень многих людей — особенно христианской веры — понятие «тысячелетие» представляется священным, а сама «круглость» даты — двухтысячный год — обладает магической силой. Не будем подвергать эту магию сомнению. Времена на дворе, действительно, необыкновенные, только вряд ли следует окрашивать наши ожидания в трагические тона.