Вокруг Света 1998 № 06 (2693) - страница 2

Наши соотечественники часто принимают ее первое имя за мусульманское. В таких случаях она говорит, что у нее самое обычное каталонское имя, к нему прибавляются фамилии отца и матери и в паспорте получается: Нурия Фабон Ресина (с ударением на «и»).

Если мы не донимаем нашу водительницу вопросами, она включает магнитолу, и салон автомобиля наполняется музыкой. Откинувшись в кресле и положив вытянутые руки на руль, Нурия подпевает, точнее, вторит тихим голосом исполнителям — знаменитой здесь, но неизвестной у нас замечательной певице Глории Ласса или очень известному и у нас Хулио Иглесиасу.

Однажды я услышал потрясающей красоты акапелльный хор и поинтересовался, что исполняется.

— Хабанерас, — кратко ответила Нурия и тут же вступила в многоголосье хора. И тогда я полуутвердительно-полувопросительно заметил, что хабанерой называется песня, завезенная в Испанию с Кубы.

— То, что сейчас слышим, — это песня прощания, — пояснила Нурия. — Сто лет назад была война с Америкой, и из Барселоны отправляли на Кубу военные корабли. В последнюю ночь моряки приходили на берег со своими семьями — жгли костры, пили вино и пели эти песни.

Здесь самое место сказать, что после открытия Америки и захвата многочисленных заморских земель Испания стала одной из владычиц мира. Король Карл V имел все основания заявить, что над его владениями никогда не заходит солнце.

Но продолжалось такое благоденствие недолго. Из века в век Испания теряла свои  колонии,  и к концу прошлого столетия у нее остались лишь два крупных владения — Куба и Филиппины. Американцы помогли борцам за независимость освободиться от испанского владычества, а заодно включили бывшие испанские территории в зону своих интересов.

Так что печаль хабанер (среди них я услышал и легендарную «Голубку») навеяна не только расставанием с родиной, в них слышится прощание с великой Испанской империей...

— Вот смотрите, это масиа, старая крестьянская ферма, показывает Нурия на двухэтажный каменный дом в стороне от дороги. В доме крохотные, высоко задранные оконца, и он похож на маленькую крепость.

— Вента, — слышим через некоторое время. Старый постоялый двор, превращенный в гостиницу в народном стиле, в отличие от масиа, приземист, обширен и демонстрирует открытость.

Большинство же крестьянских домов в Каталонии — это аккуратные коттеджи, указывающие на достаток и вкус хозяев. От домов к виноградникам, оливковым посадкам, мандариновым садам тянутся аккуратные сельские проселки, разумеется, асфальтированные.

Характерная деталь местного пейзажа — силуэты быков на возвышенных местах. Железные монументы были расставлены вдоль оживленных трасс еще в шестидесятые годы, при Франко. Испания начала тогда открываться миру, и власти всячески старались создать у иностранцев благоприятное впечатление о стране. Быки, очевидно, намекали на корриду, но рекламировали для туристов другой национальный продукт: бренди «Осборне». Бренди этот весьма достойного вкуса, и на его этикетке по сей день красуется упитанный бычок.

Но пришли иные времена, и рекламные животные потеряли былое назначение. Частично они были демонтированы и отвезены на переплавку, частично остались ржаветь в одиночестве. Чем-то знакомым повеяло от этой истории, и я стал сочувственно поглядывать на нелепых железных колоссов, поставленных на века, а теперь брошенных за ненадобностью.

Самое большое удовольствие, которого лишены едущие по автострадам, — придорожные кафе. Разумеется, на автострадах построено много ультрасовременных заправочных станций с барами, магазинчиками, ресторанчиками. Кафе же на «национальных дорогах» лишены внешнего блеска, они могут выглядеть старомодными и даже захудалыми, но в уюте им не откажешь. Сидишь на тяжелом высоком табурете у стойки, неторопливо потягиваешь крепкий кафе соло из глиняной чашки и пытаешься угадать, чьи портреты удостоились чести быть напечатанными на этикетках многочисленных бутылок, выстроенных рядами на стеллаже. Здесь можно попросить разогреть в микроволновке кусок пиццы, но предпочтительней крупные ломти солоноватого с ламанчского сыра кесо манчехо или сырокопченого окорока (здесь его называют соленой ветчиной) с куском хлеба. И тогда вдруг придет в голову, что, возможно, на месте этого кафе когда-то) находилась вента, и под потолком так же висели коричневые окорока, и хозяин с таким же, как у теперешнего, выдубленным солнцем и ветрами лицом , потешался над фантазиями Рыцаря Печального Образа...