Вокруг Света 1999 № 02 (2701) - страница 13

Издали стадо овцебыков похоже на черные пятна, разбросанные то тут, то там и медленно переметающиеся. Я долго размышлял, как сократить дистанцию до приемлемой для фотосъемки и непосредственных наблюдений. Некоторое время я по-пластунски елозил животом и локтями по пропитанному водой кочкарнику, чтобы тоскливо провожать взглядом вожделенных овцебыков, сотрясающих тундру своеобразным галопом. Пробежав два-три десятка метров, они останавливаются, настороженно косятся в твою сторону и вновь срываются в галоп, пока не окажутся на расстоянии метров в 200-300. Там они принимаются совершенно спокойно щипать траву, но это спокойствие лишь внешнее: регулярно бросаемые в твою сторону взгляды не оставляют сомнений, что все твои перемещения под контролем. Если есть желание вымокнуть сильнее, можно проползти еще сотню- . полторы метров и в очередной раз насладиться картиной убегающих овцебыков. Почему-то «каре», на которое я возлагал большие надежды, было не слишком популярным среди овцебыков бухты Сомнительной, и они предпочитали без лишней суеты убежать от назойливого зоолога. Возможно, им просто доставляло удовольствие слышать мои чертыхания по поводу намокшего рюкзака с фотоаппаратурой...

Позже я убедился, что овцебыки используют «каре» не столь часто, как я представлял себе из книг. Это происходило лишь в довольно многочисленных стадах, обычно — при быстром преследовании или когда путь животным преграждали скалы или озеро. Несколько раз овцебыки сбивались в плотную кучу, когда я неожиданно выходил на них, перевалив через вершину сопки. Именно благодаря нескольким таким случаям я обнаружил, что овцебыки проявляют куда меньше беспокойства и подпускают значительно ближе, если находятся ниже по склону. Эту особенность их поведения я неоднократно потом использовал как для собственных фотосъемок, так и при работе с иностранными кинооператорами.

Наблюдая за овцебыками бухты Сомнительной, я постепенно убеждался, что при отсутствии хищников и вне брачного сезона их жизнь проходит в относительном довольстве и однообразии. Главных занятий было два: пастьба и сон, причем условиям сна уделялось немалое внимание. Овцебыкам, облаченным в плотные шерстяные шубы, иногда было жарковато даже сравнительно прохладным арктическим летом. В безветренные июльские дни животные предпочитали дремать в тени скал и береговых склонов. Большой популярностью пользовались и снежники-перелетки, сохранившиеся на склонах гор. Сон у овцебыков не слишком чуткий, и мне не раз удавалось подойти к задремавшему одиночному зверю на 8-10 метров. Потревоженный бык вставал, некоторое время недоверчиво рассматривал пришельца заспанными глазками, а затем, если я не делал резких движении, начинал пощипывать траву, медленно удаляясь.

Среди старых самцов несколько раз попадались звери, чья реакция на мое внезапное появление была весьма агрессивной. Они принимались рыть копытом землю и, низко опустив голову, бодать ее лбом. При этом за острия изогнутых рогов цеплялась трава и мох, и я не мог удержаться от смеха при виде таких «украшений», несмотря на всю серьезность намерений их обладателя.

Продемонстрировав готовность к драке, овцебыки обычно все же отходили в сторону, реже — продолжали стоять на месте, чередуя агрессивные позы с пастьбой, и лишь однажды зверь стал приближаться ко мне. Метрах в десяти он вдруг упал на бок и стал лежа щипать траву, не сводя с меня внимательного взгляда. Я сидел в тени небольшого утеса и лихорадочно менял объективы на камере, когда овцебык встал и медленным, но твердым шагом двинулся ко мне снова. Выражение его глаз не предвещало ничего хорошего. Когда он оказался в пяти метрах, я вскочил в полный рост и замахал руками. Это произвело впечатление. Овцебык в нерешительности остановился, но бежать и не подумал. Так мы стояли почти с минуту, в течение которой я осознал, что на этот раз убегать, вероятно, придется мне, хотя непонятно — куда, так как утес, под которым мы находились, был слишком крут для незамедлительной ретировки... И тогда я чисто автоматически применил прием, до этого успешно отработанный на белых медведях: подобрал булыжник поувесистей и запустил в неприятеля. Первый же бросок достиг цели — камень попал в лохматый бок, и овцебык, высоко подпрыгнув, пустился наутек...