Вокруг Света 2007 № 09 (2804) - страница 55

Самое поразительное, что конфликты между самками могут возникать только в момент «избиения младенцев». И чем бы это дело ни кончилось, на дальнейшие отношения между самками и сплоченность стаи конфликт не влияет. Покушавшаяся на жизнь малышей мамаша через несколько дней (после того, как сама разрешится от бремени) может пестовать и своих, и чужих детей. А «всеобщая мама» бестрепетно доверяет своих отпрысков той, чьих собственных детей она только что убила. Сегодня сурикаты — единственные животные, у которых обнаружены такие парадоксальные отношения.

Но, возможно, мы пока слишком мало знаем, что происходит у других любителей кооперативной жизни.

Борис Жуков

Михаил Александрович Ульянов, популярный актер, общественный деятель, и прежде всего замечательный человек, ушел из жизни 26 марта 2007 года. Незадолго до смерти он поставил последнюю точку в рукописи автобиографической книги, которая должна была выйти к 80-летию автора. В ней он так и пишет: «Мне 80». Юбилею не суждено было состояться, и автор не будет держать в руках свежеотпечатанный экземпляр книги-исповеди, в которой он со свойственной ему прямотой рассказывает о себе, о театре, об артистах… Сегодня мы публикуем одну из глав книги Михаила Ульянова «Реальность и мечта», предоставленную издательством «Вагриус».

Наверное, я в чем-то чудак. По крайней мере, в 1997 году, когда я отказался быть председателем Союза театральных деятелей на третий срок, мне не раз с изумлением говорили, что я исключительный человек. А как же, добровольно уйти с такой должности! Но этому есть объяснение.

Еще на закате советской эпохи мне довелось быть одним из немногих актеров, которые, так сказать, ходили во власть. Меня избирали депутатом Верховного Совета СССР, но такой почет не доставлял особой радости или удовлетворения — все-таки функции у депутатов были демонстративно-декларативными. И вот после перестройки мне снова пришлось занять главный пост в театральной иерархии, поэтому моя занятость в СТД была очень велика. Много требовалось сделать, и многое делалось, поэтому наш Союз стал единственным творческим объединением, которое сумело не растерять свое имущество в новых политических и коммерческих реалиях. Однако, взяв на себя председательские функции, я невольно подпортил себе актерскую карьеру. Причина объективна — трудно совмещать любимую профессию и значимую общественную деятельность. Иногда даже думается, что в творческом плане десять председательских лет ушли для меня в никуда. А ведь на виду были и Олег Табаков, и Олег Ефремов, которые в эти годы трудились как сумасшедшие.

Вкратце последовательность событий была таковой. В 1987 году происходил очередной отчетно-выборный съезд Всесоюзного театрального общества. Заседание начиналось по накатанной схеме, его готовились провести по утвержденной повестке, и казалось, опять не будет альтернативы Михаилу Ивановичу Цареву, который в должности председателя пробыл двадцать пять лет. Но в связи с перестройкой времена уже не были прежними, и многие люди в стране, в том числе наши театральные активисты, поверили в демократические перемены. Поэтому на трибуну выскочил Олег Ефремов и в свойственной ему обличительной манере вдруг поднял вопрос, а почему, собственно, все цеховые творческие объединения в стране носят название союзов, и лишь театральные деятели собраны в общество? Это несправедливо, ведь актеры — не последние люди в искусстве! Зал горячо поддержал эту реплику, закипели страсти, и под их напором система дала сбой. Утвержденная повестка заседания рассыпалась как карточный домик, а голосовать принялись за то, чтобы переименовать ВТО в Союз театральных деятелей, и приняли это предложение подавляющим большинством. Так возникла новая структура на обломках старой, и тут же потребовалась смена руководства.

Я не застал этой заварушки, так как находился в Венеции. Честно, я и не помышлял о каких-либо новшествах. Вся обстановка в Италии была умиротворяющей, почти идиллической, настраивающей на раздумчивый лад, поэтому мне было не до социальных катаклизмов. Но я вернулся в Москву, и вскоре прозвенел телефон. Коллеги сообщали, что хотят видеть меня председателем СТД. Мне совсем не хотелось вешать на себя дополнительные обязанности, ведь к тому времени я уже руководил Вахтанговским театром, и попросил подождать с ответом. А на семейном совете жена и дочь в унисон говорят, что председательство в СТД делу не повредит, но скорее поможет, ведь мне и так приходится бегать и чего-то добиваться для театра. Что правда, то правда — звания и регалии всегда были подспорьем в организационной работе. Я согласился, и меня выбрали на пост при стопроцентной поддержке голосовавших.