Вокруг света в пятьдесят дней - страница 3

— Куда гонишь? Эй! — крикнул Толоконцев, останавливая от неожиданности лошадь. — Башку расшибешь.

Но Антошка с мгновенной ловкостью свернул в сторону и с разгона врезался по пояс в снег.

— Загруз? — засмеялся Толоконцев и шагом направил гнедого мерина по откосу. — Вот и просидишь тут до вечера. А я, брат, из волости прямо чудеса привез.

— В решете? — насмешкой на насмешку спросил Антошка, ничуть не смущаясь тем, что Толоконцев был секретарем сельсовета и притом старше его лет на десять.

— Что в решете? — не понял Кузя.

— Да чудеса-то.

— В решете, не в решете, а вот тут, в портфеле.

Толоконцев вытащил из сена полотняную сумку и любовно похлопал ее теплой шерстяной рукавицей.

— Вот тут и сидят…

— Обманываешь?

— Зачем обманывать? Приходи в сельсовет, — покажу.

Пока Толоконцев, настегивая вожжами мерина, подымался в верхний конец села, Антошка выпутался из глубокого рыхлого снега, отряхнулся и, стуча ледяшкой по укатанной дороге, бросился догонять кошевку. Но она была уже далеко.

В сельсовете сидело человек пять мужиков. От махорки под потолком стоял кромешный дым. Толоконцев с морозу даже чихнул, точно на занозу носом наткнулся.

— Ну и насмолили! — сказал он, отдуваясь от табачной горечи. — Прямо дымовая завеса, как на войне.

— А что делать? Сидим, покуриваем, тебя ждем. Сказывай новости!

— Новостей особенных нет. Лететь народ собирается.

— Лететь?

— Билеты такие вышли. Лотерея будет разыгрываться. Выиграешь счастливый — лети кругом света. Надоело летать — садись в поезд-экспресс, надоело поездом — вали пароходом. Как твоя душа желает!

У Антошки от любопытства загорелись глаза.

— Это как дед Назар прошлый год? — спросил он.

— Нет, брат, почище, — засмеялся Толоконцев.

При упоминании деда Назара мужики засмеялись тоже. Они ясно вспомнили, как в прошлом году первый раз за время существования Ярушина над селом зажужжал аэроплан, как он, подобно большому звенящему жуку, покружился и сел на лугу. Весь народ сбежался тогда к диковинной штуке. А с аэроплана слезли два человека в невиданных очках и предложили, не желает ли кто подняться на воздух. Смельчаков не нашлось. Один только семидесятилетний дед Назар, на удивление селу, вдруг махнул рукой и заявил: «Поднимайте меня, товарищи. Все равно век свой я отжил. Слетаю, аль помру — какая разница. А ежели шмякнемся мы оттедова, по крайности, хоть с музыкой похоронят…» Назар перекрестился и, неловко ступая оробевшими старческими ногами, уселся в кабинку. «Прощайте, православные, может, не вернусь», — поклонился он народу. «Очень просто», — жалостно сказал ему кто-то в напутствие: — «Ссадят тебя где-нибудь на облако, поминай тогда как звали. Будешь сверху ногами побалтывать…» Но когда через двадцать минут, разрезая небо стальным ветром, аэроплан вернулся снова, побывав за это время в селе Кряжном, которое находилось в восемнадцати верстах от Ярушина, дед Назар категорически заявил: «Нет, братцы, теперь я помирать не согласен. Еще годов сотню прожить хочу!»

Толоконцев с важностью достал из сумки пачку розовых лотерейных билетов. Они были похожи на новые деньги.

— Дешевка! Полтинник штука, — улыбнулся он, хлопнув ладонью по билетам.

— А как узнать, который счастливый? — спросил Антошка, вспыхнув трепетным волненьем.

— Ну, это как жребий падет. Заранее ничего неизвестно. А ты, Антошка, полетел бы?

Антошка покраснел от смущения:

— А чего ж…

— Ну, давай полтинник. Делай почин.

Антошка смутился еще больше.

— Что? Мелких нет? — засмеялся Толоконцев. — Иди, расстарайся где-нибудь. А я для тебя один билет оставлю.

— Нет, я хочу взять самый первый, — вот, что сверху лежит.

— Этот? Пожалуйста. Оставлю первый.

— Ой, прогадаешь, Антошка! — ехидно прищурил левый глаз рыжий мужик Данила. — Бери из середки, верней будет.

— Нет, мне верхний, — уперся Антошка.

— Смотри, не зареви потом.

— Я? Реветь? Пусть сначала рак свистнет.

Антошка задорно вздернул носом, круто повернулся и выбежал на улицу.

Мысли его были напряжены до чрезвычайности и сосредоточены на одном: где достать нужный полтинник, как завладеть билетом, который может дать совершенно необыкновенное, неслыханное счастье, какого никто не знал на сотни верст в окрестности, — всемирное, кругосветное путешествие?.. Сразу прихлынули все воображаемые картины, о которых рассказывал отец, побывавший и на войне, и в плену у немцев, прошедший потом красноармейцем все фронты — с севера до юга и с запада до востока. Возможность выиграть путешествие казалась настолько соблазнительной и заманчивой, что заслонила собой все. И вдруг горячо ударило в голову, будто кто окно распахнул на вольный летний воздух: «Попрошу у дедушки Назара… У него есть! Копил же когда-то себе на гроб…»