Вокруг света в сорок тысяч лет - страница 3

Впрочем, для стартовой площадки Человека разумного название «пункт» совсем не подходит. Она была огромной даже по масштабам сегодняшних великих держав — солидные куски Европы, Африки и Азии входили в район, где человек окончательно стал Человеком. Отсюда он и пустился в путь, который привел его к новому старту — для рывка к звездам.

Ну а зачем и почему люди расселялись дальше из этого, в общем, достаточно обширного района?

Хочется назвать пусть далеко не самый важный, но самый романтический, самый благородный из мотивов, по которым совершали путешествия. Я имею в виду неугасимую жажду знаний, тот рефлекс поиска, который великий Павлов признал одним из врожденных свойств человека.

На островах Северного Ледовитого океана мы находим следы старых русских мореходов, плывших на утлых суденышках в поисках неведомого. Средневековые документы рассказывают, как кучка рыцарей с берегов Северного моря дала клятву плыть и плыть, пока не узнают они, что за земли находятся позади Исландии. И Геродот, древнегреческий «отец истории», повествует о юношах из североафриканского племени насамонов, которые не смогли побороть жгучего любопытства (совсем как Слоненок в известной сказке Р. Киплинга) и отправились выяснять, что находится к югу от пустыни Сахары.

А до того отправлялись искать и находить смельчаки, чьи подвиги не дошли до нас ни в описаниях, ни в легендах.

Но если бы открытием и заселением своим мир был обязан только любознательности и дерзости, боюсь, и сегодня человечество не успело бы освоить всю планету.

Классики марксизма подчеркивали значение для жизни человеческого общества прежде всего материальных факторов.

Прежде всего необходимость, а не одна добрая воля вела людей из долин в горы, с гор в степи, заставляя пересекать пустыни, преодолевать реки, проливы и, в конце концов, даже моря.

Людей становилось все больше, им, охотникам и собирателям, требовались все новые и новые земли уже потому, что на старых было тесно. Освоение новых охотничьих территорий ускорялось тем обстоятельством, что Гомо сапиенс преследовал прежде всего гигантов животного мира. Мелкая дичь ведь до появления лука, бумерангов и силков была не слишком верной добычей. Мамонты, стада оленей, лошадей, коров служили куда более обильным и верным источником пищи. Но стада перемещались, и охотники следовали за ними. Живые склады мяса вели людей за собой в новые страны.

Так случалось и позже, когда при этом охотники часто приходили уже не на пустые, а на заселенные другими племенами земли.

Времена менялись, и люди иных эпох отправлялись в походы уже не за мамонтами, а за жемчугом, янтарем, медью, оловом и золотом, их манили перец, гвоздика и все то же золото, еще позже — нефть, опять олово, опять золото и многое, многое другое. Во всех таких случаях следует говорить об экономической основе путешествий, открытий, переселений.

Нередко важную роль для переселения играло изменение климатических условий. Когда во время последнего оледенения Европы ледник начал отступать на север, освобожденные им области шаг за шагом занимали люди. Наконец, многие открытия и изобретения человека позволили освоить районы, где раньше он обитать не мог.

Увы, бывало и так, что люди переселялись не потому, что они преследовали добычу, а потому, что их самих преследовали и теснили враждебные роды или племена. Наверное, так оказались в Арктике эскимосы. По-видимому, они были оттеснены на север сильными врагами еще за тысячи лет до нашей эры.

А вот пример движения народов под натиском завоевателей уже в историческое время. Более двух тысяч лет назад на острове Суматра в Индонезии часть населения была вытеснена враждебными соседями с его родных мест. Суматрийцы уходят на кораблях и лодках на запад. Никогда не узнаем мы, сколько тысяч погибло их в волнах Индийского океана. Но оставшиеся в живых добрались до Мадагаскара, и уже здесь они теперь выступили в роли завоевателей, заставив немалое число коренных мадагаскарцев бежать на материк Африки. Здесь мадагаскарцы потеснили местные африканские племена, и те начинают двигаться на север, пока не достигают Южной Аравии, которая на несколько веков оказывается под их властью.