Вокруг света за китами - страница 3

1 Бухта — в данном случае канат или трос, свернутый кругами, цилиндрами или восьмеркой.

На палубе стоит грохот от беспрерывно работающих лебедок. Мы обращаемся к старшему помощнику капитана: «Когда же конец?!» Но он только машет рукой и его распоряжения раздаются уже на баке, где что-то не так подымают. Все работают с возможным напряжением, молча. Уже не слышно шуток. Не до того. Скорее бы закончить погрузку, — и так с выходом сильно запоздали.Представители Наркомата у нас частые гости. Наконец, вышли в пробное плавание по Финскому заливу, опробовали главную машину и другие механизмы. Вернулись снова на старое место и узнали, что получили хороший подарок от нашего Наркомата — набор инструментов для духового оркестра и пианино, но одновременно пришел приказ и о сроке нашего выхода в море. А поэтому работа у нас идет круглосуточно; нам тоже не терпится поскорее оторваться от стенки причала, тем более, что команды китобойцев уже уехали в Норвегию принимать вновь построенные для нас три китобойца — «Авангард», «Энтузиаст» и «Трудфронт».Но вот к 27 июля гора на берегу стала меньше, последние сто тонн соли погружены, и, хотя на палубах хаос, у всех лица просветлели. На борту уж разберемся сами. Последние портовые формальности и три. прощальных гудка отдались во всех ста двадцати шести сердцах. Идем на девиацию2 к Кронштадту и в плавание. Наши родные и знакомые не особенно верили в то, что мы сможем отвалить 27-го, и поэтому провожающих было мало.

2 Девиация — отклонение магнитной стрелки компаса от правильного направления север — юг вследствие влияния находящихся поблизости масс железа. Для уничтожения девиации принимаются специальные меры.

Утомленные, так как дело с формальностями затянулось до полуночи, мы пошли спать. Началась размеренная судовая жизнь. Первая морская вахта, для некоторых она первая в жизни. Выпущен лаг, мерно накручивающий первые мили нашего плавания, заполняется первая страница вахтенного журнала, делаются первые записи в дневнике.Балтика встретила нас хорошей погодой. Утро ясное и тихое. Много встречных судов — от небольшого рыболовного баркаса до пассажирских лайнеров1, ослепительно белеющих на солнце. В любой точке горизонта несколько дымков. Оживленное море. Мы постепенно устраиваемся в каютах, вещи и книги раскладываются по определенным местам, каждый старается создать привычный уют, а возможности к этому есть. Привычные «старовояжные» моряки так все устраивают, чтобы не звенело и не стучало, а главное не падало и не билось. Этому же обучают и новичков. Незаметно промелькнули первые три дня плавания, и 31 июля пришли в Киль, один из старинных немецких городов. Стали на якорь у Хольтенау, портовой части Киля. Видны готические домики и дома, зелень парков и садов.

1 Лайнеры — быстроходные пассажирские суда дальнего плавания.

Кильский залив один из самых благоприятных для парусного спорта, и здесь он очень развит. У нас на корабле много любителей парусного спорта и они, стоя у поручней, обмениваются впечатлениями о десятках скользящих взад и вперед яхт. Идут солидные 20- и 30-тонные двухмачтовые яхты, способные совершить кругосветное путешествие, и рядом крошечная «скорлупка» чуть ли не с носовым платком вместо паруса. Много шверботов и тут же байдарки с боковыми моторчиками.Ожидаем прибытия властей. Подходит катер, начинается морской досмотр. Разрешение схода на берег для команды получено. Но уже поздно и на берег пойдем только завтра. К полуночи сильная гроза со свежим шквалистым ветром, а наутро узнаем, что погибло немецкое военно-учебное судно-парусник. Утонуло 68 человек, — учеников военно-морского училища. Вот тебе и Балтийская лужа! И о причинах можно лишь догадываться, — погибли все. Наутро печальный кортеж — буксиры ведут перевернувшееся судно с его жутким грузом мертвецов. Идут мимо «Алеута». Выстраиваемся на палубе, приспускаем флаг...Но вот корабль осажден всевозможными представителями фирм, посредниками, портными, желающими получить заказы. У борта катер для перевозки свободных от работ на берег. В Киль мы прибыли за получением давно заказанной радиоаппаратуры, которая не вся прибыла в Ленинград. Оказывается, немцы далеко не всегда аккуратны. Но представители фирмы «Телефункен» уже прибыли и начальник нашей радиостанции Наум Серебренников объясняется с ними. Беседа кончается обещанием закончить монтаж станции в шесть дней. Посмотрим.Нестору Александровичу нездоровится, и поэтому я один должен ехать в Гамбург за получением заказанного научного оборудования.О Киле и Гамбурге много писалось. Мое внимание привлекло большое количество судов в этих гаванях. Но они на приколе. Много безработных моряков и в Киле, и в Гамбурге. Грустное впечатление оставляют безжизненные суда, какое-то кладбище кораблей.В Гамбурге я быстро заканчиваю дела нашей научной части, получаю заказанное оборудование, пользуюсь услугами библиотеки, которая за два дня изготовила фотокопии заказанных мною редких книг, и с облегчением возвращаюсь домой, в свою уже обжитую каюту. Дни летят быстро, и вот уже 6 августа, но рация еще не готова. Вот тебе и еще раз хваленая немецкая аккуратность. Команда горячо обсуждает задержку, кто-то предложил вызвать инженеров «Телефункена» на «соревнование», но тотчас же, под общий хохот, сконфуженно умолк. Привыкли мы к своим методам работы и к своей мерке и не сразу тут приноровишься...К 6 августа прибыли наши китобойцы. Они производят очень приятное впечатление. Немедленно началось паломничество на них, благо они пришвартовались по обоим бортам «Алеута». С этого дня наш «Алеут» начинают называть «мамой», так как появились три «детеныша».По сравнению с громадным «Алеутом» это очень небольшие суда, три близнеца, отличающиеся, на мой взгляд, только названиями. Окрашены они совершенно одинаково — черный корпус и белые надстройки. Китобойцы наши — металлические суда в 260 регистровых тонн, длиною 34 метра с поднятым баком. Машина в 890 сил позволяет развить ход до 14 миль в час. Суда двухмачтовые, причем на передней — фок-мачте над вантами укреплена бочка или «воронье гнездо», как ее называют китобои и зверобои, для наблюдения за китами. В бочке этой человек среднего роста скрыт почти до шеи — это безопаснее на случай качки и резких поворотов, которые делает китобоец во время охоты. Ведь китобоец так рассчитан, что поворачивается почти «на пятке».Но вот я заметил и отличия: каждый китобоец имеет неодинаковое количество круговых черных полос на бочке — одну, две, три. Вот по полосам на бочке я их легко различаю. Так и будем различать, пока каждое судно не приобретет свое лицо, отличное от других. В руках моряков это «лицо» быстро приобретается, но для этого нужно, чтобы руки были обязательно любящие.