Вокруг трона Медичи - страница 15

Восстание захлебнулось.

Некоторые все-таки упрекали Пьеро за то, что он вооружился. Он отвечал, что всегда был известен любовью к покою и миру; оружие оставалось в пределах его дома, что ясно доказывало его намерение – только защищаться. Обернувшись к Диотисальви Нерони и его братьям, он сурово и негодующе попрекнул их благодеяниями, полученными ими от Козимо, доверием, которое тот всегда им оказывал, и их черной неблагодарностью. В речах его была такая справедливость и сила, что многие из присутствующих готовы были расправиться с Нерони, если бы Пьеро их не удержал.

Скоро было избрано новое правительство, состоящее почти целиком из сторонников Медичи. Этот переворот привел в панику противников Пьеро. Аньоло бежал в Неаполь, Диотисальви Нерони и Никколо Содерини – в Венецию. Беглецы были объявлены мятежниками. Джованни Нерони, бывший тогда архиепископом Флорентийским, добровольно удалился в изгнание в Рим, опасаясь мести Медичи.

Ни болезнь, ни сложная ситуация в городе не помешали Пьеро организовать в 1441 году конкурс на сочинение итальянских стихов. Эти бесхитростные элегии и эклоги показывали всей Италии и сопредельным странам, настолько красив и мелодичен тосканский диалект итальянского языка.

О Пьеро чаще всего упоминается как о тяжело больном человеке, практически инвалиде, занятом исключительно собственным здоровьем. Но такая трактовка не очень согласуется с энергичными действиями правителя против врагов его дома. Современники же знали его как эстета, коллекционера и ценителя прекрасного. «В один день он рассматривает свои древности и изысканные камни, которыми владеет в удивительном количестве, все огромной ценности и разного вида, с инталиями и без них. В созерцании этих предметов и определении их достоинств и цены черпает он радость и наслаждение. В другой день он уделяет внимание вазам из золота, серебра и других материалов. Ими он также наслаждается, восхваляя качество и мастерство изготовителей. Наконец, третий день он посвящает изучению других ценных предметов, доставленных из разных уголков мира, и разного необычного оружия, созданного для защиты и нападения».

Изгнанные Диотисальви Нерони и Никколо Содерини всеми силами старались побудить венецианский флот выступить против их отечества; Аньоло Аччаюоли написал покаянное, но вместе с тем вызывающее письмо Пьеро, напоминая о своих заслугах и желая получить приглашение вернуться во Флоренцию. Но бывший друг ответил: «Живи без чести в Неаполе, коли не сумел жить среди почета во Флоренции». Тогда Аччаюоли перебрался в Рим и вместе с архиепископом и другими изгнанниками всеми силами старался подорвать кредит торгового предприятия Медичи в Вечном городе.

Изгнанники-флорентийцы будоражили венецианский Сенат рассказами о беззакониях Пьеро. Сенаторы постановили направить Бартоломео Коллеони, кондотьера республики, напасть на Флоренцию. Собрали войско, к которому присоединился Эрколе Эсте, посланный герцогом Борсо. Эта армия добилась некоторых успехов, разорив и предав огню небольшой тосканский городок. Но флорентийцы в союзе с Галеаццо Миланским и королем Ферранте Неаполитанским пригласили капитаном своих войск Федериго, графа Урбинского. Галеаццо лично прибыл к месту сражения, чтобы помочь флорентийцам.

Обеспечив себя друзьями, правительство Пьеро меньше считалось с недругами. А те не стремились положить свои жизни за чужие интересы.

Эта вялая война не принесла пользы никому. Изгнанники так и остались вдали от своего отечества, сочувствующих же им или казавшихся таковыми сурово притесняли.

Пьеро мало знал об этих злоупотреблениях, а тем немногим, что были ему известны, не мог уже противодействовать из-за слабости своего здоровья. Тело его стало так немощно, что владел он, можно сказать, одним лишь даром речи. Единственное, что он мог сделать, это взывать к согражданам, умоляя их подчиниться законам и мирно радоваться тому, что отечество их спаслось, а не погибло.

Он успел пышно отпраздновать бракосочетание своего Лоренцо с Клариче Орсини.

Свадьба в такой влиятельной семье – дело, прежде всего, политическое. Клариче, дочь римского патриция Джакомо Орсини да Монтерондо и его столь же благородной супруги Маддалены Орсини, являлась главной наследницей одной из линий этого широко разветвленного рода. Она была племянницей кардинала Наполеоне и двоюродной сестрой знаменитого воина Вирджинио Орсини. В приданое за римской принцессой давали шесть тысяч римских флоринов в звонкой монете, драгоценностях и платьях.