Волчьи ягоды - страница 4
Пацаны шли к станции рассеянной толпой. Ничего особенного – пассажиры к вечерней электричке идут. Одеты они неважно, молодые все, взять с них нечего, поэтому таксисты не обращали на них внимания. А зря.
Карина шла как будто сама по себе. Ее заметили, и таксисты начали скалиться, показывая на нее пальцами. И никого не смущало, что Карина шла прямо к ним. Никто не видел в ней опасности.
– Что, натурой решила расплатиться? – спросил у нее рыжеусый.
Она кивнула, вроде как соглашаясь. Еще пару шагов, и можно бить.
– Вот здесь и начинай!
– Начинаю! – кивнула Карина и с ходу выбросила вперед ногу.
Мужчины, может, и сильнее женщин, но есть у них одна слабина, которой нет у Карины. Именно по этой слабине она и ударила. Со всей силы.
От боли рыжеусый сложился пополам, низко опустив лицо. А Карина умела бить коленкой с подпрыга. Умела бить жестко, на убой. Не выдержав удара, он рухнул на спину, раскинув руки. Глаза стали дикими от страха и растерянности.
Таксисты замолкли, растерянно наблюдая за расправой, никто даже не пытался вступиться за рыжеусого. Все-таки девчонка била, а не мужик. К тому же братва уже подтягивалась к Карине, полукругом обступая ее. Пацанов было много, человек двадцать, среди них несколько внушительного вида качков. Водители еще не понимали, что это люди Карины, но чувствовали себя более чем неуютно.
Карина подпрыгнула и сверху вниз снова ударила рыжеусого – пяткой в почку. А затем, коленкой надавив ему на шею и схватив за волосы, оторвала его голову от земли.
– Ты кого шалавой конченой называл?
– Ты, дура, хоть понимаешь, что тебе конец! – простонал тот.
– Кому конец? – взбесился Панас.
Он перенял у Карины эстафету, одной рукой схватил рыжеусого за штанину, другой – за ворот куртки, оторвал его от земли с такой легкостью, словно это какое-то чучело, и со всей силы обрушил вниз. Тяжелое тело с пугающим хрустом шлепнулось о землю.
Только тогда водители зашевелились и угрожающе двинулись на братву. Их было примерно столько же, человек двадцать, но бойцы «северного братства» готовы были биться с любой, хоть втрое превосходящей толпой. И столько решимости было в их движении вперед, что таксисты дрогнули, сдали назад, а некоторые поспешно вернулись к своим машинам. Карина беглецов останавливать не стала. С трусами даже договариваться необязательно: что им скажут, то они и сделают.
– Слушай сюда, урод! – Карина двумя руками схватила за грудки пышногривого таксиста. – Я никого сегодня не тронула! Вы сегодня меня тронули! – свирепо чеканила она слова. – Вы сегодня меня обидели! Отвечать за это будете! Все за это ответите! Понятно?
– П-понятно…
– Значит, чирик до Москвы?
– Да нет, пятерка…
– Да, но с меня чирик просили. И я теперь с каждого по чирику брать буду. Понимаешь?
– Э-э… Нет.
– Тридцать чириков со всех вас. В день с вас по тридцать чириков. Понимаешь?
– Нет.
– Это наша территория. Если хотите работать здесь, будете нам платить. Если нет, работать вам не дадим. Теперь понятно?
– Э-э…
– Мы завтра подойдем, восемьсот «рябчиков» готовь. Триста – за право работать и пятьсот – за то, что никто из вас за меня не заступился… – Карина кивнула на рыжеусого, который с трудом поднимался с земли. – Если нет, пеняйте на себя. Понятно?
– Понятно.
– Ну, тогда гуд бай!
Она оттолкнула от себя пышногривого и повторила свой коронный удар. Таксист сложился пополам, а потом в нос ему врезалась коленка. Щадить Карина никого не собиралась.
Таксисты платить отказались. Вчера Карина с бойцами пришла за деньгами, но водители гуртом подошли к ним и заявили, что денег не будет. С монтировками подошли, злые, решительные.
Монтировки Карину не пугали, братву – тоже, но драка так и не состоялась. Все-таки не на Диком Западе они живут, где главное слово принадлежит господину «кольту». Железнодорожная станция «Тяжмаш» – это северная часть поселка, территория «северного братства». Кобзарь и Шах предлагали выждать время, а потом всеми силами навалиться на таксистов и смешать их с грязью. Понять их можно – кровь горячая, кулаки чешутся. Карине тоже нравился такой вариант, но все-таки она решила обойтись без крови.