Волчий клык - страница 11
Но он не пытался, вот в чем все дело-то.
Поэтому, когда Дайра заявил, что ему хорошо, когда он меня видит, молчать дальше было невозможно.
— Дайра, а ты можешь взять обратно?..
Я замолчала, не зная, как сказать, чтобы не показаться совсем дурой. Он подождал немного, потом нахмурился:
— Да говори уже.
— Возьми обратно свой стих.
Он недоуменно заморгал. Искренне так, будто ничего не понял.
— Тот древний стих, где «аур-тэ» в конце. Ольгер мне объяснил, откуда это повелось и что означает… Возьми назад эти слова.
Нет, он правда вначале не понял. Потому что сейчас его брови медленно приподнялись, и глаза округлились.
— Аля, ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Я понимаю. Я не могу так. Не хочу. Ты этого не заслужил…
Дайра вскинул руку с вздернутым указательным пальцем:
— Подожди-ка!
Некоторое время он молчал, закусив губы, потом сказал без улыбки:
— Послушай, что скажу…
За этой фразой у него обычно не следовало ничего хорошего.
— Не надо, — робко возразила я.
— Надо! — уверенно сказал Дайра. — Я просто обязан объясниться, иначе мне с самим собой не ужиться будет.
— Хорошо, давай.
— Можно, я рядом сяду?
Я засуетилась, расправляя одеяло, и подвинулась, освобождая ему место. Дайра присел на постель, как-то боком и наполовину: подогнул под себя правую ногу, оставив левую на полу. И несколько долгих секунд молчал, не поднимая глаз.
— Алиша, я очень тронут тем, как серьезно ты это восприняла, — проговорил он неторопливо. — Но ты должна понять: ни этот стих, ни мои слова не накладывают на тебя абсолютно никаких обязательств. Никаких, понимаешь?
— Я понимаю, но…
Он покачал головой:
— Никаких — это значит без «но». Ты мне не обязана. И надеюсь, что я ничем не показал, будто должно быть иначе… А насчет того, чтобы взять слова назад… — он вскинул голову, и его золотые глаза взглянули на меня уверенно и серьезно. — Это так не работает, Аля. Я тебе ни в чем не клялся. Я поклялся себе. Это происходит в той самой глубине души, которая на самом деле управляет человеком. С этим ничего нельзя поделать по желанию. Этот стих просто сообщает о том, что уже состоялось.
— Ладно, извини меня, я вечно какую-нибудь глупость ляпну… — пробормотала я, не зная уже, как выпутаться из этого разговора.
— Тебе просто надо было заговорить об этом сразу же, как только ты почувствовала себя неловко. Я ж не Ольгер, я мысли читать не умею, — осторожно, но с плохо скрытой горечью заметил он. — Я не мог оставить тебя одну, поэтому привел сюда. Со стороны, возможно, кажется, что я тебя коварно заманил и теперь жду чего-то…
— Ничего подобного мне не кажется! — прошептала я, глядя на всякий случай в пол.
— Ну и хорошо. Хорошо, — проговорил Дайра, кладя ладонь на мою. — И не считай ты меня святым страдальцем! — засмеялся он вдруг. — У меня все в полном порядке.
— Разве?
Он посмотрел мне в глаза так серьезно, но через мгновение снова широко улыбнулся:
— Ну, конечно!
— Но разве ты не хочешь, чтобы я… чтобы мы…
Дайра не стал вытягивать из меня проклятые слова, которые почему-то мне никак не давались.
— Врать не буду, — негромко сказал он. — Сам себе завидую, что ты здесь, рядом, только руку протяни… Но я тебе еще раз повторяю: ты не должна ничем отвечать на мои слова. Мало ли, какие я там стихи тебе читал!
Разговор пошел на новый круг. И, наверное, впервые я почувствовала раздражение от того, что Дайра — не Ольгер и не умеет считывать эмоции. Умел бы — не стал бы оправдываться, а понял бы, как я к нему на самом деле отношусь.
— Ладно, Дайра, плюнь и забудь, — я вытащила руку из-под его ладони. — У меня на почве сегодняшних семейных новостей нервы сдали, вот и пристаю со всякой ерундой.
— Глупышка ты, — усмехнулся он.
— Ага. А ты… ты — лучше всех, Дайра.
— Это спорно, — промычал он и, наклонившись, боднул меня косматой макушкой. — Не делай поспешный выводов. Откуда ты знаешь, может быть, я коварно скрываю от тебя свою черную сторону?
— А ты не скрывай. Я пойму.
Дайра усмехнулся, выпрямился.
— Даже не сомневаюсь, что поймешь, — кивнул он.
Зазвонил телефон Дайры. Он раздраженно нахмурился:
— Кто там с ума сошел, звонить среди ночи?..