Волчья башня - страница 66

— Палач Владыки — я, — ровным голосом сказал Повелитель Йаули.

И метнул заклинание.

Широкая серебристая лента, могучий поток чистой, незамутненной магической Силы, сорвалась с его пальцев в грудь Дайену. Ирваст вложил в этот удар немалую магическую мощь, желая в очередной раз насладиться ощущением собственной власти и бессилием противника.

…Всю оставшуюся Силу, все свое умение Дайен потратил на заклятие «Незримого Зеркала» — несложное, одноразовое, сущую игрушку по сравнению с магическим щитом Ирваста, но весьма коварное: чем мощнее атака врага, тем вернее он поджарит самого себя. Сияющий луч пролетел разделяющее двух магов расстояние — и отразился обратно.

Защитная сфера Ирваста лопнула, как мыльный пузырь. Скособоченную фигуру в черном сломало пополам, будто ударом огромного крепостного тарана, протащило по камню. Спиной вперед его внесло между прутьями клетки, прямо в лапы одной из тварей — раздался короткий, торжествующий рык, и зловонные желтые клыки с отвратительным хрустом вспороли живую плоть.

Дайен, не сдержавшись, со стоном упал на колени. В глазах у него все плыло, рев пещерных монстров отзывался мучительным эхом под черепом. Сломанные ребра при каждом движении обжигали приступом острой боли, а магическая дуэль со злосчастным Повелителем Йаули выпила колдовскую Силу до капли. Более всего хотелось упасть на подернутые инеем каменные плиты и забыться надолго, может быть — навсегда.

Однако было еще кое-что… Оно отвлекало, беспокоило, звало на помощь.

Наверху, в маленькой уютной круглой зале, Айлэ диа Монброн разорвала тонкую золотую паутинку. Такая же золотая нить, обвивающая правую руку альбийского мага, начала ритмично пульсировать, болезненно сжимая запястье. А в ледяном подземелье Чертога, в гигантском хрустальном шаре перед пустым креслом, похожим на трон, бешено сменяющие друг друга образы прекратили свое мелькание. Остался один, и Дайен, неуклюже пытаясь встать, смотрел, как человек со страшно изуродованным лицом бредет, спотыкаясь, по сумрачному коридору, а за ним по пятам следует клубящаяся живая тьма. Громадный из-за размеров магического шара, он повернул и пошел прямо на Дайена. Вот он поднял голову с копной спутанных черных волос, взгляд его встретился со взглядом альба, и в единственном уцелевшем глазу человека мелькнуло безмерное удивление. Затем кошмарное лицо заполнило весь кристалл.

И тогда блестящая поверхность кристалла дрогнула, помутнела, по ней побежала густая сеть мелких трещин. Со звоном, какой, должно быть, производили бы бесчисленные тысячи бокалов тончайшего хрусталя, разбиваясь вдребезги, магическое Око Владыки распалось на миллионы осколков. Возникший словно из ниоткуда прямо посередине зала одноглазый маг — уже вполне привычных, человеческих размеров — диковато огляделся, подхватил едва стоящего на ногах альба и бесцеремонно поволок к выходу, а за их спинами из пустой глазницы магического кристалла ползло медлительное бурлящее облако тьмы.

Вопли пещерных тварей сделались испуганными. Когда темный жадный туман хлынул сквозь прутья клеток, они прекратились.

16 день месяца Таир

7853 года от Падения Цитадели

(30 день Первой летней луны

1313 года по основанию Аквилонии).

Проснувшись, Айлэ обнаружила себя в незнакомом месте — комнате с выходом на открытую террасу, испещренную пробивающимися сквозь густую листву солнечными лучами. Вдалеке виднелась сизовато-зеленая цепь плавно поднимающихся и опускающихся холмов, на вершине одного из них белела высокая башенка. Дерево качалось под ветром, золотые пятна беспечно метались туда-сюда, и в такт с их движениями откуда-то наплывали волны печальной и размеренной мелодии. Какое-то время девушка бездумно следила за игрой солнечных зайчиков, потом приподнялась и огляделась — она лежала на широком и низком диване, а рядом сидела и озабоченно смотрела на нее смутно знакомая белокурая женщина. Напрягшаяся память подсказала странно звучащее слово — «Рагиби». Прочие мысли, включая собственное имя и обстоятельства, при которых она сюда попала, тонули в призрачном зеленоватом сумраке. Это казалось неправильным: человек должен знать, что с ним случилось.