Волчья Луна - страница 13
– Мистер Маккензи. – Подчиненный Дункану Маккензи начальник «Горнила» – невысокий танзаниец, мускулистый Джо Лунник. – Мы потеряли контроль над зеркалами.
– Над сколькими?
– Всеми.
– Что?
– Сэр, через минуту температура достигнет двух тысяч кельвинов.
Свет, что льется через папоротники, яркий и горячий, словно свежевыкованные ножи. Каждая птица, каждое насекомое в папоротниковых джунглях затихли. Воздух обжигает ноздри Дункана.
– Мой отец…
– Сэр, мне поручено защищать вас.
– Где мой отец? Где мой отец?
Хватка у Брайса Маккензи стальная. Под его жиром прячутся мышцы. Он отшвыривает в стороны гостей вечеринки, мальчишек и девчонок – макияж поплыл, каблуки сломаны, – пока волочит Робсона к зеленым мерцающим кругам света, которые отмечают спасательные модули.
– Что такое, что происходит? – спрашивает Робсон. Вокруг него голоса задают тот же вопрос, шум становится все громче по мере того, как неуверенность переходит в страх, а тот – в панику.
– Железный Ливень, мальчик.
– Но этого не может быть. Я…
Свет делается интенсивнее, тени укорачиваются.
– Конечно, не может. Это не несчастный случай. На нас напали.
«Хоан», – шепчет Джокер, и его лицо появляется на линзе Робсона.
– Робсон, где ты? Ты в порядке?
– Я с Брайсом, – кричит Робсон. Теперь вокруг ужасный шум и гам. Руки тянутся к нему, пытаются оторвать от Брайса и от места в спасательной капсуле. Брайс Маккензи тащит мальчика, словно буксир, через хваткие руки и цепкие пальцы. – С тобой все нормально?
– Я выбрался, я снаружи. Робсон, я тебя найду. Обещаю. Я тебя найду.
Лицо Хоана превращается во вспышку пикселей. «Сеть упала», – сообщает Джокер. Краткая, ужасная тишина наполняет Лощину Папоротников. Все фамильяры исчезли. Все отключены. Все в одиночестве, друг против друга. Потом крики начинаются всерьез.
– Брайс! – вопит Робсон и тянет его руку обратно. Все равно что двигать саму Луну.
Арьергард из двойного ряда рубак с ножами наголо защищает шлюз.
– Брайс, где Дариус?
Рубаки расступаются, впуская Брайса и Робсона. Потом отталкивают нахлынувших в панике гостей вечеринки. Шлюзовая камера открыта, кольцо огней пульсирует зеленым.
– Брайс! – Робсон пытается высвободить пальцы. Брайс останавливается, поворачивается, в изумлении таращит глаза.
– Тупой, неблагодарный щенок.
Пощечина оглушает Робсона. Челюсть щелкает, в глазах взрываются звезды. Он чувствует, как течет из ноздрей кровь. Каждый синяк на его теле вопит. Робсон шатается, а потом руки хватают его за ворот пиджака и через шлюзовую камеру втаскивают в спасательный модуль.
– Вперед, вперед, – кричит Брайс. С гудящей от удара головой Робсон падает на скамью с мягким сиденьем. Шестеро рубак вваливаются в капсулу, и дверь закрывается, словно ножницы.
«Выброс через десять, – говорит ИИ. Брайс пристегивается рядом с Робсоном, прижимает его к массивному рубаке-украинцу. – Девять».
– Роббо. Робби. Робсон.
Робсон трясет головой, пытаясь вернуть зрению четкость. Дариус пристегнут напротив него. Его глаза широко распахнуты, лицо побелело от ужаса. Он стискивает вейпер в плотно сжатом кулаке.
– Дариус.
«Два, один. Пуск».
У мира отваливается дно.
Внутренний шлюз плотно закрывается, наружный открывается. Джейд Сунь чинно усаживается в спасательном модуле. Система жизнеобеспечения Роберта Маккензи маневрирует в тесном шлюзе. Внутренняя дверь словно превратилась в фестивальный барабан, так по ней стучат: кулаки, кулаки, кулаки. Техника Маккензи построена для Луны: человеческие руки ничто для нее, как бы их ни было много и как бы они ни отчаялись. Через несколько секунд зеркала сфокусируются на Лощине Папоротников, на каждом из тысячи вагонов «Горнила». Двадцать тысяч зеркал, двадцать тысяч солнц. Техника Маккензи не выстоит перед светом двадцати тысяч солнц.
И тогда барабанная дробь по двери прекратится.
«Пятьдесят секунд до Железного Ливня», – сообщает фамильяр Джейд Сунь. Сеть упала, но фамильяр Роберта Маккензи должен был сказать ему то же самое.
– Джейд, помоги мне, женщина. Я не могу заставить эту хрень сдвинуться с места.
Джейд Сунь-Маккензи устраивается поудобнее на скамье с мягким сиденьем.