Волк в овечьей шкуре - страница 60

— Может быть. Ты мне нарисуй план деревни. И сколько тут до федералки?

— Десять км, а нарисовать план — легко.

— Вот и прекрасно.

— Вот старый пень, чуть не забыл, — он достал из кармана три телефона. Вот, Валера просил передать. Это конфискат у наркоманов, так что их никто пасти не будет, можно звонить. Я положил на них денег.

Я чувствовал, что Николай просто играет дурочка. На самом деле он имел какой-то интерес, прикидываясь таким простачком. И прямо спросил:

— Слушай, я оставляю тут девчонок. Я должен... а, черт… — я выругался, — знать, в какие руки их оставляю. Я доверяю тебе, хотел бы сдать — уже бы сдал. Но вот не понятно, почему ты прикидываешься простачком? Я никогда не поверю, что такой простачек мог работать опером в шестом отделе.

Он опешил от моих слов. А я продолжил:

— Ты нас нашел, просто вычислил по следам. Не поехал по адресу. Дальше, это была не Настина идея брать вещи в разных магазинах, а твоя. — Я улыбался. — Ладно, пора собираться.

Я встал и пошел в дом, оставив его переваривать услышанное. Я даже не знаю, зачем я все это сказал. Мне просто надоело, что он всячески пытается вытянуть из меня то, кем я являюсь. Хотя я и сам оговорок наделал кучу.

Девчонки уже оделись и ждали меня.

— Марина, — позвал я, — короче, вы все остаетесь, я ухожу одна. Завтра дядь Коля вас увезет в город. Просто всем нам не уйти. Я уведу их за собой. Марик, ты помнишь ту квартиру на Толстого?

Она кивнула.

— Надеюсь, ты туда никого не приводила?

— Нет… — ошарашено прошептала она, чуть не плача. Но я говорил без эмоций, как обычно отдавал приказы.

— Марина, если ты кому-нибудь показывала ее, то лучше скажи. Ведь тогда туда идти уже нельзя.

— Правда, я никому не говорила. Ты же сказал, чтоб никто не знал. Я что, дура? — от волнения она и не заметила, как произнесла «сказал», чем еще сильнее озадачила стоявшего рядом Николая.

— Извини, Марик, Но я долж…на быть уверена в вашей безопасности, для меня это главное, как и твой брат. Мне одной будет проще уйти, а значит и вытащить вас. Только, Марин, я прошу тебя и вас, девчонки, не рисуйтесь. Катя, Марина, не вздумайте звонить мамам, их телефоны уже на прослушке. Марин, возле твоего дома тебя ждут. Пока туда не шагу. Вера, тебя это тоже касается. — Я говорил это строго, без эмоций, стараясь передать всю важность информации.

Марина неожиданно заплакала.

— Я пойду с тобой, — упрямо, сквозь слезы выдавила она.

— Нет, ты останешься и поможешь Кате с Верой, это приказ. Или ты забыла, чья ты дочь? Так, девчонки, всем все понятно? Прежде всего поймите, Марина, тебя тоже касается, это не игра. Верней, игра, но мужская и жестокая, на кону наши жизни, и я прошу вас отнестись серьезно.

Наверное, это было смешно видеть со стороны. Посредине стоит молодая девушка, одетая в простенькое ситцевое платьице и рассказывает про жизнь… Но даже Николай и Галина сидели молча. А я уже поймал кураж. Где-то далеко, под ложечкой, снова засосало. Если кто-то говорит, что не боится, не верьте, все боятся, боятся не столько смерти, сколько неизвестности. Но одни показывают свой страх, другие не выпускают его, пряча далеко внутри себя, вот и я всегда его прячу, не обращая внимания. Но а внутри все равно, нет-нет да засосет под ложечкой. Но меня это только подстегивает выжить. И ты переступаешь через чувства и прячешь их, ведь страх — самый главный наш враг. Бывали случаи, когда приходилось проходить рядом со злым сторожевым псом, и он сам уходил, он чувствовал, что ты не боишься его, что сильнее его.

Я окинул всех взглядом.

— Все будет хоп, прорвемся. А теперь мне надо одеться.

Но никто даже не пошевелился. Я прошел к разложенным вещам.

— Подожди, — Марина подошла ко мне, вот она взяла отложенные вещи, пошла в баню, уже спокойно позвала меня.

— Я все поняла, — начала она, — но я просто боюсь за тебя.

— Марик, родная, за меня не надо боятся. Не смотря ни на что, память и навык у меня прежний, — я поцеловал ее в макушку. — Все будет хорошо.

— Прорвемся, — добавила она.

— Вот именно, ты нужна Кате и Вере. Без тебя они пропадут, ты что, не видишь сама?

— А я что сделаю? Я что, боевик?