Вольно дворняге на звезды выть - страница 18

Так говорит себе Рыжий, наливая утренний чай и буравя взглядом старую кухонную столешницу, — столешница в тысяче мелких ножевых, — и обхватывая руками горячую чашку, и не думая (не думая, не думая), кто любил пить из этой чашки, несмотря на мелкий скол около ручки.

Жизнь Рыжего из ребуса превращается в простейшее уравнение без неизвестных, стоило только убрать один лишний элемент. Из-за одного лишнего элемента, как оказалось, иногда разрушаются целые алгоритмы.

Последние три дня в башке пусто.

Рыжий воспринимает это как облегчение — когда Хэ Тянь съёбнул из его дома, из его двора, съёбнул в такси и укатил в аэропорт, Рыжий вошёл в ванную, опёрся руками о раковину и тупо втыкал на своё отражение в небольшом зеркале, пока его не начало колотить. Пришлось снять мокрую одежду — толстовка камнем ухнула в пустой таз. Он встал под душ и снова втыкал (но уже в стену) пустым взглядом, пытаясь вычленить из фантомной боли в груди фантомное ощущение радости.

Грудина болела так, словно во время боя он упал на землю, а кто-то подошёл и с широкого маха саданул ботинком ему в солнышко. В последний раз так больно было после пидоров-Гао, которые отпиздили его до кровавой юшки — но тогда это было иначе. Рожей об асфальт. Ногами по затылку.

То же самое, походу, с ним сделал Хэ Тянь, только не в голову, а куда-то под кадык.

Каждый из трёх вечеров проходит одинаково: он делает домашние задания, помогает матери с ужином, отвечает ей «всё отлично». И это хорошие, спокойные вечера.

На пятый день к нему доебывается Йонг. Припирается на площадку, усаживается на лавку болельщиков и вяло помахивает флажком, как заебавшаяся чирлидерша, чья команда проёбывает сороковую игру подряд. И Рыжий действительно проёбывает.

Бросает на Йонга злобный взгляд, проходит мимо. Йонг вяжется следом. Молча протягивает чистое полотенце. Рыжий хмурится, запыханно рычит что-то сквозь зубы, но выдёргивает полотенце из его рук. Вытирает лицо и шею.

— Ты как?

Рыжий молча перекидывает полотенце через плечо, тяжело садится на лавку в тени, успокаивает дыхание, свесив голову. Йонг становится перед ним, сопит. Статуя человека, которому не рады.

Его чёрные адидасы неподвижно застывают перед глазами, и когда смотреть на них больше совсем невмоготу, Рыжий поднимает голову, щурясь на солнце — оно как раз сияет у этого шизика из-за головы.

— Чё тебе надо, а?

— Да я…

— Иди, найди себе другого друга, лады?

— Лады.

И стоит. С места не двигается. Через время начинает притопывать своим адидасом. Осматривается. Вздыхает, сдувает с глаз чёлку. Потягивается, с хрустом разминает спину — три поворота вправо, три влево.

Протягивает:

— Погодка зашибись.

Рыжий закатывает глаза:

— Твою мать…

На нём сегодня футболка с принтом «Сам мудак». Йонг — это ошибка природы, Рыжему такие придурки встречались очень редко, но сегодня он почему-то позволяет ему сесть на лавку около себя и подставлять лицо солнцу.

Йонг воодушевляется этим. С энтузиазмом открывает рот, чтобы выразить очередную гениально-бесполезную мысль, но Рыжий резко поднимает руку:

— Скажешь хотя бы слово — вылетишь отсюда нахуй.

Йонг не обижается. Замирает всего на несколько секунд, переваривает информацию, потом закрывает рот, показывает Рыжему «класс» и откидывается на спинку, прикрывая глаза. Подставляет рожу дневному свету.

Он редкостный дебил, но на долю секунды Рыжий понимает, что, возможно, Йонга иногда вполне реально перетерпеть. Например, когда им обоим херово, а день настолько ясный, что эта нестыковка настроений натуральным прессаком выдавливает мозг из черепной коробки.

На шестой день Рыжий возвращается домой после работы и заглядывает в гостиную: Пейджи вытирает пыль со старенького книжного шкафа, приподнимает и любовно начищает статуэтки, которые стоят здесь, сколько Рыжий помнит этот шкаф.

— Привет.

— Привет, милый, — отвечает она. — Что с твоим телефоном?

Рыжий отмахивается, проходит дальше по коридору.

— Села батарея.

Он на ходу разминает уставшую шею и уже берётся за ручку двери в свою комнату, когда:

— Хэ Тянь до тебя не дозвонился?

Вопрос (лёгкий, почти невесомый, заданный с улыбкой) летит в спину, прошивает лопатки и, кажется, выбивает сердце. А ещё — пол из-под ног.