Волок - страница 16
Семен Петрович родился в деревне Новопетровка, в Белгородской губернии, в 1913 году. Год спустя его отца взяли на «германскую» войну. Пропал без вести. Даже фотографии не осталось. Деревню коллективизировали в 1930-м. Колхоз назвали «Советский путь». Семен к тому времени был батраком. Купил корову, лошадь, а главное — телегу, потому что без телеги мужик — не хозяин. Не успели они с Евдокией пожениться — и телегу отобрали… и лошадь… Колхоз. Корову разрешили оставить, благодаря корове пережили голод 1933-го. Колхоз тогда выдавал на день по триста граммов хлеба, да и то не всегда. В 1933-м взяли Семена в армию, на Дальний Восток, к маршалу Блюхеру, которого в 1938-м забили насмерть следом за расстрелянным в 1937-м Тухачевским, но Семена это не касалось. Он насчет политики не высказывался. Он служил… В то время — на аэродроме близ озера Ханко в Манчжурии. Горы, низкорослый лес. Совсем не такие пейзажи, как в родных краях. Повсюду корейцы, китайцы, узкоглазые — будто из другого мира. Семен редко покидал казарму. Тогда была дисциплина, не то что сейчас. Там алкоголь днем с огнем не сыщешь, а теперь, случается, целым полком напиваются. Из армии Семен вернулся в 1938-м.
— Тридцать одни сутки в вагоне для скота, — говорит, — представляешь, как далеко я был?
В колхозе всё по-прежнему: тот же голод, та же нищета. Только Верка подросла, все-таки несколько лет прошло. Благодаря службе в армии Рыкусов получил справку, а благодаря справке — паспорт. Так что из колхоза удалось сбежать — подальше. Справка означала свободу…
Он выбрал Север — в ту сторону в России бежали от ярма: от татарского ига, от барского самоуправства. В Карелии, на берегу Белого моря, работали земляки Семена. В поселке Кемь.
В 1938-м в Кеми располагалось Управление СТОНа (т. е. Соловецкой тюрьмы особого назначения), в ведении которого находились лесопилки на Карельском берегу и тюрьма на Островах. Семен прибыл в Кемь зимой. Сразу подал заявление на службу. Проверяли его три месяца. В марте Рыкусов был отправлен на Соловки.
ВОХР состоял из вольнонаемных военизированных отрядов НКВД и тщательно отобранных начальством блатных. Вольнонаемным платили в месяц от ста до трехсот рублей. Плюс полярный паек — специальный рацион, с дополнительным количеством сала, консервов и сахара. Блатные, служившие в ВОХРе, тоже получали паек, плюс пятнадцать-двадцать рублей. Различить их можно было по шапкам: вольнонаемные носили красную звезду, блатные — железный значок с надписью «ВОХР».
Семену сразу положили оклад сто рублей. Летом приехала жена. Осенью 1939-го СТОН был ликвидирован. Последних зэка[11] вывезли в ноябре. Якобы на Новую Землю. А на Острова начали привозить юнг. Создали школу. Рыкусовы остались, им здесь нравилось.
В 1942-м Семена мобилизовали. Воевал. Был неоднократно ранен. Зимой 1944-го, при форсировании Нарвы, тяжело контужен. До конца войны служил в охране грузовых перевозок. Демобилизован в октябре 1945-го. Дня Победы не помнит. Вернулся в родную Новопетровку, где ждала его Евдокия с тремя детьми. Голодная зима 1945-го-1946-го. Колхоз хлеба не давал — чужие. Своим Рыкусов был на Соловках. Там его знали. И он поехал, сперва один, потом семью перевез. На Островах норма хлеба была тогда восемьсот граммов в сутки.
Позже на свет появились еще дети: Надя, теперь жена недавнего мэра Соловков, потом близнецы Николай и Владимир. Всем шестерым дали образование. Володя и Витя служат сегодня в «органах», Николай — директор лесопилок близ Кеми. Дочки уехали с мужьями. На Островах только Надя осталась, жена Небоженко.
На вопрос, когда ему было на Соловках лучше всего, Рыкусов, не задумываясь, отрезает: при лагере!
— Тогда в магазине было все, мясо любого сорта, свежей и копченой рыбы завались, и халибут, и лосось, и форель, и овощи из лагерных теплиц, и огурцы, и помидоры, а остальное везли прямо из Ленинграда: тыкву, арбузы, апельсины, мандарины, лимоны, абрикосы, гранаты, яблоки и груши, но все обожали виноград, который покупали в соловецком магазине ящиками…
— Не жизнь была — рай, — вставила молчавшая до сих пор Евдокия Яковлевна.