Волшебная Башня - страница 10

Уна сидела на дальней стороне длинного стола и рассеяно пялилась на тарелку с завтраком. Её дядя занимал место во главе стола и читал утренний выпуск «Вестника Тёмной Улицы». Напечатанный жирным шрифтом заголовок гласил: «Состязание Башни начинается сегодня». Под центральным сгибом газеты виднелся заголовок помельче: «Тёмную продолжают наводнять заколдованные предметы».

Волшебник покачал головой.

— Пишут, что на этой неделе уже двое отравились феелистом. Жуткая вещь. Кожа на несколько недель зеленеет, а иногда у жертв ещё и сучья вырастают, как у деревьев. Вот только газетчикам невдомёк, что на самом деле мне за прошедший месяц уже четырежды доводилось с такими случаями разбираться. От яда-то у меня лекарство есть, но говорят, что в портняжном квартале обнаружили шёлк душителя. Это такой эльфийский шёлк, одежда из которого медленно душит того, кто её наденет, — Волшебника передёрнуло. — И что главное, все эти вещички только из одного места могут появиться: из Чудоземья. Ни один Волшебник не стал бы подобной мерзости создавать. И тем не менее вину валят на мой магазинчик. Люди с каждым днём всё сильнее боятся магии. Уверен, меня вызовут, чтобы с шёлком разобраться. Его необходимо уничтожить.

Волшебник пробежался взглядом по присутствующим, но никто не выказывал ни малейшего интереса.

Дьякона усадили на канделябр, в то время как Самулиган стоял в углу стола, совершенно неподвижно и вытянувшись по струнке. Заколдованный на вечное служение почти пятьсот лет назад — и, насколько знала Уна, единственный эльф по эту сторону от Стеклянного портала — Самулиган был ростом в шесть с половиной футов. Элегантное платье дворецкого висело на его костлявых плечах. Остроконечные уши и нос с горбинкой придавали эльфу совершенно нечеловеческий облик, но тем не менее, именно блестящие глаза Самулигана делали его неповторимым — наводящие страх, злобные глаза, которые часто скрывались за темными полями его ковбойской шляпы.

— Самулиган, получили ли ведьмы в этом месяце свою порцию корней турлока? — поинтересовался Волшебник.

— Получили, — ответил слуга вкрадчивым голосом. — Я доставил передачу в тюрьму на прошлой неделе. Ведьмы молоды, как обычно.

Волшебник кивнул:

— Их срок заключения за кражу волшебных кинжалов практически истек, не так ли?

— Закончится через две недели, — уточнил ворон. — Затем они могут вернуться на Ведьмин Холм. Небольшой срок, если учесть, что девочкам больше пятисот лет. Вы продолжите поставку турлока после их освобождения?

— Я дал слово, что буду, — кивнул Волшебник. — Именно показания ведьм убедили присяжных, что Кровавый Мартин участвовал в нападении на меня. За это я согласился обеспечивать их достаточным количеством корня, чтобы поддерживать в них жизнь. Хотя думаю, нам придётся ограничить поставки, чтобы они старились так же, как все остальные.

— Все? — переспросил Самулиган.

Волшебник взглянул на эльфа-слугу и усмехнулся:

— Как все остальные люди. Бессмертие не красит людей так же, как оно подходит эльфам, Самулиган. Что скажешь, Уна?

Уна, бесцельно ковыряющая на тарелке рассыпчатый кекс, подняла голову:

— Прости, дядя, что?

Волшебник нахмурился:

— Уна, ты к завтраку почти не притронулась, — он свернул газету пополам и положил на стол. — Надо поесть. Тебе понадобятся силы.

— Мне… Я вовсе не голодна, — отказалась племянница.

— Может чего-то другого захочешь, — он повернулся к эльфу. — Самулиган, думаю, от мясного пирога она не откажется.

Тот кивнул:

— Конечно, сэр, — на лице слуги мелькнула серповидная улыбка. Уна и пискнуть не успела, когда из глубин горла Самулигана раздался гортанный звук. В то же мгновение кекс на тарелке сменился огромным пирогом с толстой корочкой, источающей пар через дырочки.

— В этом нет необходимости, — сказала Уна, ощущая, как мурашки забегали по рукам от такой близости к эльфийскому колдовству. — Я же сказала, что не голодна.

Волшебник принюхался, пожал плечами и передвинул тарелку к себе.

— Ты ведь не думаешь до сих пор о той цыганке, о которой вчера мне рассказывала, правда? — спросил Александр, откусывая пирог, и облако пара моментально окутало его лицо.