Волшебники экрана. Эстетические проблемы современной мультипликации - страница 12
. В этих словах большой смысл — в них доброе сердце художника, хорошо понимающего мудрые секреты мультипликационной сказочности. Его Микки Маус, как и другие герои, — условные, полные юмора и экспрессии фигурки по всем законам басенно-сказочного персонажа-маски являются своего рода образами-кентаврами, сочетающими звероподобие и человеческие черты, незамысловатые, часто примитивные характеристики с забавным человекообразием облика и движений. Микки Маус предприимчив и удачлив, но и не лишен слабостей, его образ часто пронизан ироническим авторским отношением, и, может быть, поэтому Г. Рошаль считал что этот персонаж стал символом веселого мещанина, что это "отжатый до экстракта образ мелкого буржуа, который проник в самые глухие уголки мира"[29]. При всей социологической категоричности подобного вывода, а нем правильно, на мой взгляд, подчеркнута специфическая символичность образа-маски. Но "подкупающее" преимущество диснеевского персонажа, играющее не последнюю роль в характере его комизма, заключается также в том, что зритель, восторгающийся комедийной неожиданностью положений, все время, как и сам автор, чувствует себя вправе смотреть на героя мультфильма немного свысока, смеяться над его слабостями, подтрунивать над его нелепой неудачливостью или восхищаться ловкостью.
Микки Маус и Плуто
С появлением звукового кино Дисней создает специальный жанр организованных в серии короткометражных рисованных музыкальных комедий, которым он дает название "Наивных симфоний"[30]. Это своеобразные киноистории, основанные главным образом на чудачествах, причудах, на эффектных трюках, графической деформации и неожиданных гротесковых и комедийных ситуациях. В них делается попытка соединить изображение с музыкой, в том числе нередко с музыкой классической. Конечно, в своих "Наивных симфониях" Дисней не претендует на глубокие философские обобщения. В его художественном мировоззрении, несомненно, многое идет от комиксов (у которых а значительной мере переняла свою стилистику и содержание американская мультипликация), от стремления "учесть" эстетический уровень и непритязательные вкусы зрителя.
Макс Флейшер "Попойо"
Однако творчество Диснея, если его брать в целом, явление достаточно сложное, и вряд ли можно охарактеризовать его однозначно, обрисовать одной краской. Тут, думается, как всегда, односторонность взгляда и пресловутый метод наклеивания ярлыков — плохие помощники.
Любопытно, что даже таким знаменитым фильмам Диснея, как "Бэмби" (1942), авторитетнейшие знатоки кино давали резко противоположные оценки. Так, эту картину чрезвычайно высоко оценил Сергей Образцов в своей рецензии на фильм. Как бы продолжая згу оценку, Григорий Александров писал уже после смерти Диснея, подводя итог его деятельности: "Большой рисованный цветной фильм "Бэмби" стал поистине событием. Фильм пользовался всеобщим успехом, любовью и симпатией не только потому, что был мастерски осуществлен, но и потому, что его наполняли благородные, гуманистические чувства и мысли. Это удивительно — ведь подавляющее большинство рисованных мультипликационных фильмов всегда показывало карикатурные сюжеты и комические положения. А "Бэмби" Диснея открыл поэтический, романтический жанр рисованного кино"[31], Жорж Садуль же в своей "Всеобщей истории кино" отмечает, что "фабрикант волшебных сказок" сделал очень слащавый фильм "Бэмби", и считает, что "художественная деградация этого промышленника проявилась теперь а полной мере"[32]. На некоторые серьезные недостатки диснеевского фильма обратил внимание Сергей Эйзенштейн, высоко ценивший искусство Диснея, о чем подробнее мы будем говорить, анализируя выразительные возможности мультипликации.
Утенок Дональд и Микки Маус
Думается, однако, что, как бы мы ни относились к уровню художественного вкуса знаменитого "волшебника из Канзаса", а вкус его действительно не всегда был достаточно высок и нередко подводил его, когда он делал уступки поставленному на широкую ногу кинобизнесменству, нельзя все же преуменьшать его место в истории мультипликации, упрощать истоки его творчества, несомненно, имеющего глубоко традиционные корни. Вот почему мне кажется, что Ж. Садуль гораздо более прав в своей суммарной оценке Диснея, которую он столь выразительно сформулировал в другом труде — однотомной "Истории киноискусства", подчеркнув родственность направленности его художественных поисков с предшествующей "комедийной культурой" и традициями. "Искусство Диснея, — пишет он, — достигло своего апогея еще в довоенный период. Его изобретательность, поэтичность, выдумка напоминали прежние находки Мака Сеннета. И это сходство далеко не всегда было случайным. Дисней использовал сотни людей