Волшебники парижской моды - страница 12
Бухгалтерские книги мадемуазель Бертэн, исписанные ее легким, изящным почерком, подробные описания – сами по себе поэмы – раскрывают перед нами очарование XVIII века: в них есть все – короткие дамские накидки из лебяжьего пуха, банты из тафты, тюлевые оборки, тонкое кружево, вышивки жемчугом и цветными камнями, муслиновые цветы розы со стебельками, шипами и лепестками. Эти маленькие шедевры, созданные безупречным вкусом больших художников, останутся в веках, запечатленные легкими пастельными штрихами. Все они собраны в этих книгах, чтобы придать привилегированному обществу облик высшей утонченности… но за какие цены! Роза Бертэн для своей работы покупала только самый дорогой материал; одной клиентке, которая вздумала спорить по поводу предъявленного счета, модистка гневно ответила: «А художнику Верне[30] вы что, платите только за холст и использованные им краски?»
Доброе имя Бертэн привлекало к ней иногда довольно необычных клиентов, как, например, шевалье д’Эона[31], секретного агента короля. Переодевшись в женское платье, он выполнил несколько важных поручений монарха. Мария Антуанетта направила шевалье к Розе Бертэн, и в августе 1777 года д’Эон написал министру иностранных дел Вержену: «После Бога, короля и его министров мадемуазель Бертэн больше всего сделала для моего чудесного превращения».
Стоит обратить внимание на следующий абзац, выписанный из «Замогильных записок» Шатобриана[32], в котором он описывает свое путешествие в компании Розы Бертэн, не подозревая, какой она известный человек. Это было в 1786 году, Шатобриану едва исполнилось восемнадцать лет, и, по его признанию, модистка, «легкомысленная и развязная», увидев его, рассмеялась. Он так смутился, что забился в угол кареты «из страха коснуться платья мадам Розы». Они проезжали через Версаль, где «царила королева, во всем блеске молодости и красоты…». В Париже «мадам Роза приказала отвезти себя на улицу Майль, в отель “Европа”, и поторопилась избавиться от своего недотепы-попутчика…». Она не знала, что этот недотепа станет одним из величайших французских писателей!
Бертэн считала себя настолько выше других, что одна мысль о возможном соперничестве приводила ее в негодование. Тем не менее конкуренты у нее были, и среди них опасные, как знаменитый парикмахер и шляпных дел мастер Леонар Боляр, виртуоз моды. Тоже утонченный, жеманный, манерный, одним словом, настоящий кутюрье, он полностью соответствовал тому типу, многочисленные образцы которого нам хорошо известны.
Неизвестный поэт оставил хвалебные строки, посвященные ему, Архимеду моды, волшебнику, в роскошном магазине он распоряжается вкусами клиентов:
Боляр преподнес королеве сделанную им самим благоухающую розу, сердцевина которой открывалась, являя взору миниатюрный портрет Ее Величества! Это оказалось слишком для Бертэн, и она надолго отказывалась исполнять заказы принцессы де Ламбаль, виновницы знакомства Боляра с Марией Антуанеттой.
Несмотря на все ухищрения Бертэн, клиентки Боляра были такого же высокого полета, что и ее собственные. Мадам де Матиньон, постоянная заводила дерзких выходок (не она ли взошла на эшафот нарумяненная и в шикарном платье), заключила с Боляром соглашение: заранее оговоренная плата, двадцать четыре тысячи ливров, – и он каждый день сооружает ей новую прическу. Эти прически были настолько высоки, что «дамы ехали в своих каретах, стоя на коленях. Их лица будто вставлены в середину тела», – так писали в 1775 году. Головные уборы не отставали от причесок. Тот же Боляр пришел на помощь своим молодым клиенткам: он придумал «чепчик для матушки» со спрятанной в нем пружиной. В компании почтенных матрон головку модницы покрывал добропорядочный чепец, но едва франтиха покидала это общество, она приводила пружину в действие, и ее головной убор увеличивался в высоту втрое. Однажды Боляру нанесла визит знатная англичанка. «Я – вдова адмирала, – заявила она ему, – и полагаюсь на ваш вкус и воображение». Через два дня получила «божественную шляпку», как написала в своих «Воспоминаниях» графиня Адемарская: смятый газ выполнял роль морских волн, по ним плыл корабль, созданный из оборок и бижутерии, а на мачте развевался траурный флаг.