Волшебное сокровище - страница 37

— И когда же ты сможешь снова стать человеком?

— Когда меня полюбит чистой любовью какая-нибудь девушка, — отвечал ей Ачу.

— Я люблю тебя! — воскликнула Эмань. — Я по-настоящему люблю тебя! Почему же ты не превращаешься в человека? Чем я могу тебе еще помочь?

— Если ты действительно любишь меня, — сказал Ачу, — то сначала собери спелые колосья ячменя, сшей мешок и насыпь туда зерна. Мы пойдем в мою страну и станем по дороге сеять везде ячмень. Пусть все люди пользуются его зерном. А придя в мой город, ты увидишь меня человеком.

Эмань только головой кивнула в знак согласия и принялась быстро собирать урожай. Затем она разорвала свой передник, сшила из него мешок и наполнила его зернами ячменя.

Долго шли Ачу и Эмань, сажая повсюду золотистые зерна. Наконец впереди показался большой город, обнесенный высокой стеной.

— Здесь я тебя покину, — сказал Ачу, обращаясь к девушке, — я не хочу, чтобы мои земляки видели тебя рядом со мной, пока я нахожусь в обличье желтой собаки. Войдешь в город, спроси у прохожих, где кузнец живет, и иди прямо туда. — С этими словами Ачу быстро скрылся из глаз.

Достигнув городских ворот, Эмань спросила у людей, где находится дом кузнеца.

— Дойдешь до базара, — отвечали ей прохожие, — там тебе каждый покажет.

Только Эмань к базару подошла, как навстречу ей выскочила желтая собака. Немного не добежав до девушки, собака вдруг остановилась и исчезла в облаке белого дыма, внезапно окутавшем ее. Облако дыма быстро рассеялось, и на месте собаки Эмань увидела высокого, красивого юношу. Это и был Ачу. Он взял Эмань за руку и повел к своим родителям.

Заплакали от радости отец и мать Ачу, увидев своего единственного сына живым и невредимым. Не знали они, как и благодарить красавицу Эмань, освободившую их сына от злых чар царя змей.

А вскоре в доме кузнеца состоялась веселая свадьба Эмань и Ачу. Много простого народа было на этой свадьбе. Во время свадебной церемонии одна за другой слагались песни в честь новобрачных. Одни из них славили отвагу Ачу, добывшего своему народу зерна ячменя. Другие воспевали доброту и верность красавицы Эмань.

С тех пор по всему Тибету выращивают ячмень, и люди научились делать из его золотистых зерен вкусную цзамбу, ставшую любимой пищей тибетцев.

Перевод Ю. Парфионовича.

От родителей осталось у Агвана немного земли, коровенка и собака. Мог бы он жить себе пусть бедно, но спокойно, да очень уж бесов боялся. Все ему чудилось, что заявится к нему ночью какой-нибудь бес и утащит к себе.

«Будь я божеством небесным, которое бесов карает, — часто думал Агван, — я обязательно сжег бы всех бесов, в пепел их превратил и глубоко в землю закопал, не позволил бы им добрых людей губить».

Так думал он, думал о бесах, да тем и беду на себя навлек. Однажды поздно вечером, когда над горой уже поднялся серебряный диск луны, вдруг завизжала собака Агвана. Казалось, будто ее кто-то палкой ударил. Затем вдалеке послышался стук копыт. Он становился все громче и громче…

Выглянул Агван в окно и увидел при ярком свете луны мужчину, разодетого в шелк и парчу, верхом на черном коне. «Это бес, а не человек, — в страхе подумал Агван, — недаром собака так громко завизжала».

Бес тем временем — а это действительно был бес — подъехал к хижине Агвана, соскочил с коня и ударом ноги распахнул дверь. Перепугавшийся Агван согнулся в поклоне, высунул язык в знак почтения — так простые тибетцы знатных гостей приветствуют — и дрожащим голосом произнес:

— Заходите, заходите! Я вас сейчас чаем с маслом угощу…

Усмехнулся бес и сказал в ответ:

— Сегодня ночью я собирался твоим трусливым сердцем поужинать. Но коли ты мне почтение оказал, то я пока сохраню тебе жизнь. Жди меня через семь дней. Я приеду сюда снова.

С этими словами он вскочил на коня и быстро умчался прочь. Всю ночь ворочался Агван с боку на бок, никак уснуть не мог. Наконец он решил: «Нельзя сидеть сложа руки и ждать смерти. Надо бежать куда-нибудь. Завтра же утром покину эти места и пойду искать счастья туда, где бесов нет».