Волшебный диссонанс - страница 3

Через несколько дней их выписали. Но увы, вскоре молодую маму ждало новое потрясение. Менингит редко проходит без осложнений, а у Галиного ребёнка осложнение было крайне тяжёлым. У Глашеньки развилась гидроцефалия – в черепной коробке стала накапливаться жидкость. Если её оттуда не удалить, то это конец.

В шестимесячном возрасте Глаша перенесла свою первую операцию. Ей установили тот самый шунт, который отводит жидкость из черепа в желудочно-кишечный тракт. И снова Галина, не отходя, сидела у постели своего ребёнка. Всё прошло успешно, и в положенный срок их выписали домой. Можно было начинать новую жизнь.

Жизнь эта для Гали и Глаши и вправду оказалась новой. Вернувшись домой, Галина обнаружила наполовину пустой плательный шкаф, одну (свою) зубную щётку и полное отсутствие всякого присутствия в доме мужчины. Муж просто исчез. Уж не знаю, как он там договорился со своей совестью, но видимо, в его душевный мирок не умещалась мысль о том, что ребёнок болен всерьёз и надолго, будет требовать постоянного ухода и вообще «не как все». Имени этого человека история не сохранила.

Дальнейший рассказ Глаши Георгию Борисовичу звучал примерно так:

– Мама делала и сейчас делает всё, чтобы я выздоровела и чтобы мне было хорошо. После того, как мой отец меня бросил, года через два мама нашла человека и вышла замуж. Он стал моим отчимом. Он был хороший, и я его очень полюбила.

До рождения Глаши Галина работала в школе учительницей русского языка и литературы. Но это было в другой жизни, а сейчас им вдвоём с дочкой жить было просто не на что. Тех грошей, что полагались после длительной бюрократической процедуры на ребёнка-инвалида, не хватало даже на полноценное питание, не говоря уже о лекарствах, одежде, гигиене и квартплате. На дворе стояли приснопамятные девяностые, люди крутились, как могли, но Галине торговать было нечем и поездки «челночницей» с больным ребёнком ей не светили. Продавать она могла только свои знания. И Галя дала объявление в городскую газету, предложив занятия по русскому языку для отстающих школьников. Такие же объявления расклеила сама по всему району. Заработок был невелик. Это институтские преподаватели, которые готовят выпускников к поступлению, берут много. А тут что ж? Лишь бы диктанты на «двойки» перестал писать. Небогатые родители отстающих школьников платили немного. Но Галя не унывала. Ученики приходили к ней домой, сменяя друг друга, и худо-бедно на жизнь им с дочкой стало хватать.

Глашенька росла, радуя маму, в годик научилась ходить и чувствовала себя всё лучше. Лечение помогало. Когда Глаше исполнилось два года, встал вопрос о санаторно-курортном лечении. Врачи настоятельно рекомендовали поехать в Крым. Господи, да где ж таких денег-то взять? И тогда Галина решилась. Решилась дать объявление о сдаче комнаты внаём. Квартира, которая досталась ей от родителей, безвременно ушедших один за другим, была большая, трёхкомнатная, хоть и в «хрущёвке» на четвёртом этаже без лифта. Не хотелось Галине чужого человека в их с Глашей дом впускать, а что поделаешь? Кухонька маленькая, санузел совмещённый – не с каждым уживёшься. И Галя приступила к тщательному отбору претендентов. Сразу отсеяла семьи с детьми. Жилец должен быть один и желательно женщина. Совсем молодых претендентов Галя тоже забраковала – их образ жизни, естественный для молодёжи, сложно было бы состыковать с Глашиным режимом. Пьющие мужья, выгнанные жёнами и вынужденные снимать угол, разумеется, не рассматривались. Оставались одинокие не слишком молодые приезжие. Таких было немного, ибо кто и зачем в их городок поедет? Градообразующим предприятием здесь был секретный завод, а остальное так, по мелочи – торговля, бытовые услуги.