Волшебство Буйного леса - страница 20

Туники оказались из тонкого не мнущегося шелка всех пастельных оттенков, прохладного на ощупь, с вышивкой по подолу, скромными вырезами на груди, некоторые с нежными рукавами фонариком. Несколько более длинных туник Лада носила, как короткие платьица.

Когда солнце поднималось высоко, пряталась в дом, занималась стиркой и готовкой еды.

Жутя всюду сопровождал Ладу, путался под ногами, спал неподалеку или мок в личной бадейке с водой, брызгаясь и смешно фыркая. Мог еще потом подбежать и встряхнуться так, что ноги до колен ставали мокрыми.

Первым же вечером на кухне возникли изящные ящики, снаружи с изокамня слабомолочного цвета, внутри – как из стекла. Когда Лада открыла крышку – пахнуло холодом.

– Белогорский хрусталь, подарок одного, – Дейра

задумалась, потом произнесла чуть насмешливо: – покровителя.

Лада прикоснулась ко внутреннему стеклу – холодное, как лед.

– Внутрь несколько раз в неделю перемещаются продукты. Заглядывай туда время от времени; впрочем, они просвечиваются, и так будет видно, если что-то новое появится.

Лада достала с одного ящика кувшин молока, творог и сметану, с другого, менее холодного, – разные фрукты, знакомые и незнакомые, невиданных форм, чудной рас краски.

"Вот это холодильники! Вот это покровитель! Да кто же он такой?" – думала Лада, дожевывая вместе с кожицей кусочек белого апельсина, на вкус похожего на что-то среднее между ананасом и грушей, и спускаясь по ступенькам в подвал вслед за хозяйкой дома. Со словами "признаешься о запасах серонцам – прибью" Дейра показала дорогу в кладовку и подвал, в которых хранились головки сыра, вяленое и солёное мясо и рыба, кадушки с капустой, огурцами и другие соленья. Лада обрадовалась отлично сохранившейся картошке, тем же вечером нажарила на ужин.

Розы поливала речной водой. Уход за цветами стал её отдушиной, появилась привычка разговаривать с ними, как с живыми. Иногда Ладе казалось, что одна и та же роза появляется в разных кустах, меняя окраску. У нее был интересный узнаваемый бутон – другие цветки не имели такой обаятельной надменности и изящной гордости, которую просто кричаще излучал особенный цветок.

– Привет, какая ты красивая, – приговаривала Лада. – Чего хочешь? Водички? А на листочки? Говоришь, хватит?

Казалось, роза ее понимает.

– Ты особенная розочка, ты знаешь? У тебя должно быть свое имя.

Цветок слегка наклонил головку, будто заинтересовавшись.

– Тебя хочется назвать по-английски: Роуз. Нет, надо покороче… Я назову тебя Руз. Ты согласна?

Цветок снисходительно кивнул – значит, имя нравится.

С Дейрой практически не виделись, ее вещи Лада не стирала, в личной комнате не убирала, но Дейра всегда выглядела безупречно. Она то пропадала в лаборатории, то улетала на метле. Лишь по вечерам могли пересечься на кухне, когда Дейра изящно ела приготовленную Ладой еду, после чего сдержанно благодарила и уходила.

Прогулка в лес откладывалась: Лада не напоминала, а Дейра занималась своими делами в лаборатории.

Несмотря на наступившую жару, воздух в Буйном всегда был свежим, ароматным, по утрам будило пение соловья. И лес, казалось, менялся. Лада замечала, что каменную площадку каждый день окружают другие деревья, и только огород и прудик оставались такими же.

Жехард появился неожиданно, просто зашел на кухню, когда Лада готовила, поздоровался, сел за стол, спросил, как дела. Уже несколько дней она разговаривала только с Жутей и цветком, поэтому жутко обрадовалась гостю, нагрела ему чаю, поставила тарелку с блинами, села рядом, отвечая на вопросы о том, чем занималась. Старалась говорить покороче, не смотреть на него подолгу, чтоб не выдать, как сильно соскучилась по общению, но взгляд то и дело возвращался к парню, который уже казался, нет – он и вправду был красивым.

Жехард тоже был рад видеть Ладу, смотрел на её руки, губы; когда поднималась, чтобы помешать суп, чувствовала, как взгляд парня тёплым лучиком скользил по оголённых ногах, а при разговоре в его глазах читалось мягкое затаённое восхищение.

Потом поднялись в её комнату, куда были доставлены книги.

Лада растерянно перекладывала их со стопки на стопку. Затем отошла к окну, села на подоконник, разглядывая свои руки, уже совсем не такие нежные, как в момент их первой встречи. Её любовь к бесцветному лаку оказалась оправданной, иначе ногти смотрелись бы ещё хуже.