Воля богов! - страница 25

Персефона не знала, но, боясь показать некомпетентность, понимающе кивнула.

– Ну уж я с ней разберусь! – продолжал бушевать Сизиф. – Вернусь домой – такое ей задам!

– Из царства мёртвых нет возврата, – смущённо заметила Персефона, повторяя с детства заученную фразу.

– Как же нету? – с недоумением спросил Сизиф. – Вы ж сами каждый год отсюда к матушке своей, дай ей боги всяческого счастья, на побывку ездите.

Персефона было открыла рот, чтобы что-то возразить, но никакое возражение ей в голову не пришло. Часто затверженные с детского сада истины на поверку оказываются полной ерундой. Может быть, необратимость смерти тоже один из таких случаев. Ведь, действительно, выходила же Персефона каждый год из царства мёртвых и возвращалась потом обратно. Да и Сизиф смотрел так уверенно, что ей просто ничего не оставалось, как только ответить:

– Ну только если совсем ненадолго. Вы там быстренько разберитесь и возвращайтесь поскорее, пока никто не заметил.

– Да уж это понятное дело! – воскликнул Сизиф. – Никто ничего не заметит: одна нога здесь, а другая там.

Последняя фраза, явственно напомнившая поговорку о человеке, стоящем одной ногой в могиле, окончательно убедила наивную богиню. Она отпустила Сизифа на землю, и он убежал действительно так быстро, что не оставил у Персефоны никаких сомнений в своей оперативности. Но возвращаться обратно он, естественно, не собирался. Эту аферу он с женой задумал заранее и был рад, что в очередной раз так ловко надул богов.

Зевс выключил ясновизор и сказал:

– Дурак он всё-таки, этот Сизиф. Пустым, бесполезным делом занимается: богов гневит, от смерти бегает. Всё равно ведь последнее слово будет за богами – на что рассчитывает?

Аид же до боли стиснул кулаки и, брызгая слюной, прошипел:

– Уж я позабочусь, чтоб ему на том свете сладко не было: такое наказание придумаю, что люди вечно будут помнить про Сизифов труд!

Под присмотром Асклепия Аид стал поправляться и через некоторое время сам занялся делами подземного царства. То, что он увидел, его совсем не обрадовало.

На следующем собрании богов он взял слово и сказал такую пламенную речь, что многие присутствующие не смогли разобрать ни слова. Страдания в подвале Сизифа и последовавшая болезнь отбили у него олимпийское спокойствие и присущую богам надменную сдержанность. Он топал, размахивал руками, срывался с крика на визг, вводя коллег в смущение и недоумение.

– Ну что ты, братец! – попытался успокоить его Зевс, когда Аид замолчал, то ли закончив, то ли собираясь с новыми силами. – Тебе тяжело пришлось, мы сочувствуем и всё понимаем. Скажи только, чем мы можем тебе помочь. Может, тебе материалы какие-то прислать? Или хочешь, мы у тебя в подземном царстве гастроли Орфея устроим?

Аид опять заорал что-то неразборчивое.

– Спокойнее, брат! – дружелюбно сказал Зевс, дождавшись конца речи. Кажется, громовержец был единственным, кто разобрал какие-то слова разнервничавшегося бога. – Мы же решили эту проблему. Всё в порядке: люди теперь снова умирают. Умирают ведь, а, Гермес?

– Как мухи мрут, Кроныч! – бодро отрапортовал посланник богов и с готовностью протянул свиток со списком недавно умерших.

– Ну вот, – сказал Зевс, передавая его Аиду, – а ты беспокоишься. Вот они, покойники, разве мало?

– И где они все?! – взвизгнул Аид.

– Война нужна! – закричал Арес, вскакивая со своего места. – Будет война – будут и покойники!

– Сядь! – рявкнул Зевс. – Когда я давал тебе слово? Гермес, объясни нам, куда деваются покойники, почему они не доходят до Аида.

Гермес неохотно поднялся со своего места и проворчал:

– А что сразу я? Что мне покойники? Рожаю я их, что ли? Успехи медицины не по моей части.

– При чём тут медицина? – отмахнулся Зевс. – Мёртвых воскрешать медицина ещё не научилась, это даже боги не всегда могут.

Гермес замялся, посмотрел на Аполлона, но, не получив от него никакой поддержки, сказал, ковыряя пальцем стол:

– Ну вы же знаете Асклепия. Он парень умный и дело своё знает и любит. Иногда только увлекается и теряет чувство меры. Кто ж его за это осудит?

– То есть Асклепий воскрешает мёртвых? – резко спросил громовержец, ставя Гермеса в тупик таким прямым вопросом.