«Вопрос формы» и другие рассказы - страница 17
– Как дела, Гилрой? – с надеждой спросил редактор несколько минут спустя.
– Пока никак, шеф. Поэтому я и звоню. Я здесь просмотрел книги по военной дешифровке, всякую детскую ерунду и историю криптографии. Нашел несколько интересных шифров, но ничего, похожего на наш.
– Что собираешься делать дальше?
– Не знаю, право. Может быть, в полицию пойду.
– Ни в коем случае, – твердо сказал редактор. – Попроси библиотекаря тебе помочь.
Повесив трубку, Гилрой подошел к дежурному.
– Где бы мне найти человека, разбирающегося в криптограммах?
Дежурный вежливо пошептался с коллегой.
– Хранитель отдела рукописей знает в них толк, – сказал он, возвращаясь к Гилрою. – Вниз по лестнице…
Быстро поблагодарив его, Гилрой бросился в указанном направлении.
– Взгляните-ка, – сказал журналист, кладя бумажку на стол.
– Похоже, занятная штучка, – осторожно сказал хранитель, – но за двадцать лет мне не попалось ни одной, которую я не мог бы расколоть. – Он еще раз посмотрел на бумажку.
– Можете сказать, что в ней написано?
– Дайте мне попробовать. Шифр Бэкона разгадали только три столетия спустя.
Гилрой застонал. Таким сроком он не располагал.
– Здесь ясно видны группы, – продолжал хранитель, которому триста лет были нипочем. – Принцип частотности здесь не годится.
– Это я и сам знаю, – хрипло сказал Гилрой.
– Если вы такой умный, то зачем вы пришли ко мне?
– Ладно, ладно, не буду вам мешать, – и испуганный журналист сбежал.
Вернулся он час спустя, после того, как поел и исшагал окрестные кварталы, нервно жуя сигарету за сигаретой.
На столе перед хранителем выросла стена бумаг высотой по грудь Гилрою.
– Что-нибудь получилось?
Хранитель был слишком занят, чтобы отвечать. Он молча выписывал на листке бумаги букву за буквой:
«кататоников оперировал мосс на деньги тальбота спасите меня от них».
– Если бы я еще и знал, что автор имел в виду, – сказал хранитель, – то, возможно, увидел бы в этой фразе даже смысл.
Гилрой вырвал бумажку у него из рук. Дверь громко захлопнулась за ним.
Трясясь в такси обратно в редакцию, Гилрой особой радости не испытывал. Если собаку убили, на всей этой истории с кататониками можно поставить крест. Собака была единственной ниточкой к автору послания.
9
ВУД ПРОБИРАЛСЯ темными узкими проходами за фруктовым рынком на Западной улице. Здесь можно будет укрыться среди ящиков с фруктами, если гангстеры Тальбота нападут на его след. От реки пришлось уйти, потому что они наверняка опознали его и вызвали подкрепление. На своих быстрых автомобилях они без труда оцепят район, в котором он находится, и прочешут его, пока не загонят Вуда в угол.
Но то, что его вышли искать газетчики, было гораздо важнее. Расшифровали они его послание или нет, в любом случае Гилрой понял, наконец, что он ищет контакта с ними.
Безошибочное собачье чутье вывело его в ближайшую к редакции точку. Он осторожно выглянул на угол. Черной машины не было видно: но ему придется проскочить без прикрытия добрых сто ярдов, да еще под самыми фонарями. Напряглись мощные мышцы ног.
Стрелой он пронесся по тротуару прямо к ногам человека, нетерпеливо переминающегося у двери.
– Наконец-то, – воскликнул редактор. – Вовнутрь, живо! – и распахнул дверь. В считанные секунды оба влетели в лифт и вот они уже в кабинете редактора.
– Надеюсь, никто тебя не видел, а то обоим крышка, – буркнул редактор, усаживаясь за стол.
Вуд растянулся на холодном полу, слушая как редактор проклинал Гилроя за то, что тот до сих пор отсутствует. Вуд надеялся, что к этому времени его послание уже расшифруют и поймут, что он человек в собачьей шкуре. Но стало ясно, что Гилрой все еще занят с расшифровкой.
В любом случае, он был пока что в безопасности. Гилрой скоро вернется, он все узнает. Надо потерпеть. Вуд поднял голову и прислушался. Он узнал характерную походку Гилроя. Хлопнула дверь.
– А, собака уже здесь? Посмотрите-ка, что я принес! – Он положил бумагу на стол перед редактором.
Вуд не сводил глаз с лица редактора, жадно читающего принесенную Гилроем бумагу. Вуд даже не обратил внимания на огромный бутерброд, который Гилрой положил рядом с ним. Он был ошеломлен тем, что Гилрой не проявил к нему никакого интереса. Он так ничего и не понял, но, может быть, редактор поймет?