Вопрос и многоточие, или Голос - страница 23

— Ты замужем была?

— Сходила и вернулась.

— Не понравилось? — Антон взглянул на ухоженную и миловидную Веронику. — Женщина ты завидная. Таких просто так, без причины, не бросают.

— А кто вам сказал, что меня бросили? — Вероника передернула плечами, будто от порыва холодного ветра. — Все началось с пятидесяти копеек, — она усмехнулась. — Я люблю покурить. И много курю. А мой бывший никогда сигареты во рту не держал. Поначалу, в период вздохов и поцелуев, ему это не мешало. Я обещала, что помаленьку-полегоньку брошу. А после свадьбы, наоборот, как прорвало. По две пачки сигарет за день выкуривала. — Вероника сунула руку в карман халатика и достала пачку сигарет, зажигалку, прикурила. Это же сделал Антон. — Так вот, однажды, в конце зимы, когда неожиданно ударили морозы после оттепельных недель, я заглянула в свой кошелек и поняла, что назавтра, чтобы купить две пачки сигарет, у меня не хватает пятидесяти копеек. Знала, что Сергей скуп, изучила уже его. У нас и деньги были у каждого свои, даже продукты покупали каждый себе. Готовила я, а ели — кто что принес. Да речь о другом. Я, не подумав, попросила у Сергея, ну, моего бывшего, несчастные пятьдесят копеек. И что тут началось… Вероника вдохнула в себя едва не полсигареты. — Одних слов мало. Тут надо было слышать и видеть. Мой любимый покраснел, потом посинел, брызнул слюной и зашелся в истерике. Короче, я пятьдесят копеек не получила, а собрала сумку с кое-какими тряпками и вернулась в квартиру отца, который недолго думая через полгода помер, тихо и незаметно. Ночью.

«Вот тебе и еще одна жизненная трагедия, а может, комедия, — раздался в голове Антона Голос. — Что, не знаешь, сочувствовать или радоваться за женщину? Успокойся. Она чувствует себя неплохо. Я сказал бы — отлично. Не грустит и не ищет, как некоторые, — Голос ехидно хохотнул, — смысл жизни. Она просто живет и получает удовольствие. От всего, что видит, узнает и чувствует. Не выживает, а живет. В меру своего понимания».

Вероника что-то рассказывала, помогала себе легкими взмахами рук. Антон же слушал Голос:

— Ты привык, чуть что не так, обвинять жизнь…

— Неправда. Чушь! — отозвался Антон.

— Не верите? — встрепенулась Вероника. — Да чем хотите поклясться могу. Не нравилось мне поначалу это дело. Я просто мстила Сергею с его друзьями, знакомыми хлопцами, которые были у нас на свадьбе. А потом вошла во вкус, да и занятие это, признаюсь, непыльное. Я по человеку сразу вижу: пристойный он или пройдоха. Абы с кем не вожусь. Вот вы — человек положительный, интеллигентный, умный. Почему с таким не провести пару часов? Или я ошибаюсь? А вы сразу — чушь!

— Прости, Вероника, это я сказал не тебе и не о тебе, — повинился Антон. Спорю в мыслях с одним надоедливым, навязчивым субъектом. Никак не могу от него отбиться. Выворачивает душу с самого утра. Боюсь, что перепил и мозги съехали набок. Скажи, вот случалось с тобой такое, чтоб кто-то влез в голову, забаррикадировался там и гудел, доставал, вынуждал вспомнить то, что хочется забыть. Добивается, чтобы я повинился, раскаялся, а вот перед кем — не говорит. Уже силы нет терпеть! — выговорился Антон и ждал, как отреагирует на услышанное красавица.

«Ага, нашел лекаря. Не по тому профилю обращаешься. Она хочет ласки и денег, а ты бросился исповедоваться. И все же вы чем-то похожи. Очень похожи. Я не забыл слова, которые ты произнес вчера перед Ириной. Пусть она спокойно проживет последний день… Так вот, с каким же самодовольством и позерством ты произнес: «…у жизни не может быть сюжета, она — постоянный поиск оргазма». Женщина ищет его каждый день. — Голос имел в виду Веронику. — А как же с твоим поиском и удовлетворением? Молчишь? Говорить и обещать всегда проще, чем сделать. Женщина ничего никому не обещает, она исполняет свои желания. Тихо и спокойно. Нашла для себя то, что искала. А ты? Как ты?»

«Я ищу, — мысленно ответил Антон. — Мудрость — это когда все понимаешь, но не обижаешься. Я понемногу приближаюсь к видимой, но постоянно отступающей меже».

«Ну-ну», — Голос притих.

— Человека должен кто-то ждать дома, — сказала Вероника. — Меня ждет Владик, мой дорогой племянник. В любое время дня и ночи. Хорошо, когда возвращаешься домой, а в окне горит свет. На сердце становится тепло и спокойно. Я университетов не кончала, но понимаю, что мы порой боимся потерять то, к чему привыкли. То есть, наше каждодневное. Когда мы все знаем наперед: чего можно ожидать и на что надеяться. А новое… Оно поначалу радует, обнадеживает, кажется необычным, сказочным и желанным. Таким, о котором мечтали. Тешит наше самолюбие, дескать, не такая я и серенькая, как привыкла думать. Прыгну еще выше головы… А затем приходит усталость и от нового. Оно уже не радует, а пугает. Перебирается в категорию реального… И опять —равнодушие, обыденность. Чтобы продолжать жить, мы постоянно рискуем. Во всяком случае, я. Иначе уже и не могу. — Вероника закурила новую сигарету. Затянулась на полные легкие. Так, что халатик раздался на роскошных грудях. — Не первому вам скажу: мне неинтересен один и тот же, постоянный партнер, люблю заниматься любовью всякий раз с новым. Конечно, исключения бывают, но редко. Не смотрите на меня так, словно впервые слышите такое. Признаюсь вам, потому что доверяю… Вам — тебе — надо было бы служить в церкви или стать мошенником. Сразу и определить сложно, где и кем. Я хороший физиономист. Годы отношений с вашим братом ой как многому научили. — Женщина свободной от сигареты рукой повернула голову Антона к себе. — А знаете, что у вас — у тебя — нет лица? И сколько лет по земле прошагал — не определю. — Вероника от неожиданности прикрыла рот ладонью с сигаретой меж пальцев. — Хороший киллер или шпион получился бы…