Ворчание ездового пса - страница 21

А если не раб, то надо отдать должное таланту старого летчика.

Нашел и первую его книгу. Это – том, пятьсот страниц. Тоже художественная. Написаны они обе в конце 70–х, автору было под 60, он ещё летал тогда. В биографической справке сказано, что летный стаж у него 44 года. Вернее, «летная выслуга» – а это не одно и то же в аэрофлоте и у военных.

Ну, сил прочесть её нет, а так – пробегусь.

Скачал из интернета «Боже царя храни», исполняет а–капелла хор какого‑то монастыря. С удовольствием слушаю. Вот был гимн! Львов вложил в него величие духа, а Жуковский, всего в одном куплете, выразил величие державы: православный царь, сильный, державный, на славу нам, на страх врагам. И пошли вы все, кто встанет на пути у Державы, иначе сметем.

«Предками данная мудрость народная» сейчас лижет жопу гниющей Европе.

Демократия в нынешние времена – удел изнеженных, ослабевающих народов. Поэтому она такая и грязная.

Удел сильных народов – тоталитарный режим. Превалирует дух, жертвенность, подвижничество, бескорыстие. Жизнь за царя!

По Гумилёву, Россия вступает как раз в этап стагнации и упадка. Начался этот этап в конце 19 века; разброд и шатания, судороги идеологий, бессмысленные войны ознаменовали 20–й век как начало конца. Теперь всеобщая бездуховность, прагматизм и эгоизм ведут нас по демократической дорожке к сияющим вершинам гарлемских помоек; блеск негритянской сопли на асфальте нам впаривают как бриллиант чистейшей воды – мол, вы просто не умеете оценить!

Что ж, надо принимать судьбу как есть. Даст бог здоровья – ещё полюбуюсь развалом бывшей великой державы. И не буду ворчать, что, мол, вот раньше‑то было…

И раньше было, и сейчас есть, и потом будет, – это все жизнь. И в нынешней жизни есть чем наслаждаться, и в будущей, верю, тоже найдется хорошее. Я не умею глядеть сквозь грязные очки. Мне для этого не хватает каменной большевистской цельности Лигачева, Умалатовой или этого… лысого рабочего в Думе… хоть кто его фамилию вспомнит когда? И где они все теперь, с их идеями? В заднице.

А президент с премьером не хуже меня все это понимают, очень красиво говорят с трибуны, затыкают рот самому массовому отряду электората – пенсионерам, с фанфарами добавляя копейку под инфляцию, а сами бессильны изменить естественный ход дикого капитализма.

Телевизор не включаю. Там все равно под всеми ракурсами идёт обсуждение послания президента парламенту. Надувание «шшок». Мой интерес к политике один: с декабря Путин обещал значительно увеличить государственную пенсию. Мне много не надо: сделал бы мне десять тысяч. Да доплата около девяти. А лучше всего – чтоб в сумме было 20 000. Этого хватит, обожраться.

Я так понял, правители делают ставку все равно на нефть и газ. Этого добра на мой век и на век моих детей хватит. А то, что Россия деградирует, – так мы помочь ничем не сможем, это исторический процесс, в соответствии с теорией пассионарности. Мы же, пенсионеры, составляем значительную часть электората, и нас надо подкармливать. А тут уж – кто как заработал. Я заработал приличную для среднего пенсионера пенсию, на жизнь хватает: на кусок хлеба, кусок сала, дрова, уголь, бензин… А картошка своя.

Единственно, здоровье надо беречь.

Чем дальше я ухожу от тех времён, когда, летая, с тоской мечтал о том, чтобы меня приковали к кровати, тем все чаще ловлю себя на мысли: Вася, некуда спешить, некуда бежать, покой… Привык.

Всю жизнь об этом мечтал. И вот теперь, действительно, покой. И действительно, это состояние мне вполне по душе. Не спеша занимаюсь тем, к чему душа лежит. Каждый день начинается и кончается одинаково. Каждый день что‑то пишу, что‑то читаю, просматриваю интернет, готовлю обед. Жизнь домохозяйки. И она меня вполне устраивает. Я уже твердо врос в состояние покоя и уже – ну почти уверен, что меня никто дёргать не будет.

Как же надо было достать человека суетой жизни, чтобы он в старости наслаждался её отсутствием, суеты этой.

Вечерами смотрим с Надей сериал о Мессинге, сопереживаем.

Снов своих я практически не запоминаю. Что‑то снится, а что… не припомню.

Это мне награда за те бессонные ночи – тысячи ночей…