Ворчание ездового пса - страница 6

Оказывается, Коэльо ещё и бывший наркоман, и, в придачу, четырежды женат. Короче, интеллектуальный бродяга, талантливый настолько, что на хлеб себе всегда заработает, уже заработал.

Он играет на жажде, потребности людей в философской опоре, причем, людей, не имеющих твердых религиозных и философских убеждений. А таковых нынче абсолютное большинство. И эта смесь верований, эзотерики, алхимии, мистики и «нечта эдакого» под его пером приобретает массовую привлекательность.

Господи… чем интересуется нынче сытый обыватель.

Вообще, глядя на все эти фильмы, сценарии которых сочинены преимущественно в Первопрестольной, листая эти, сочиненные же в столице книжонки, изучая проекты всяких договоров и прочих документов, регулирующих отношения червей в нужнике, – не перестаешь удивляться. В каком же гадюшнике, в какой выгребной яме надо жить, чтобы изобретать такие повороты судеб, такие интриги, предусматривать такие подлости… и учить этому, вдалбливать эту гадость в голову моих внуков. Поистине, столица – клоака страны, средоточие человеческой низости. Нынче уже и у нас, на периферии, явственно чувствуется гнилое столичное дыхание и звериная хватка москвичей.

Я, кстати, ничего плохого не имею против вообще москвичей: и среди них, иногда, правда, очень редко, тоже встречаются мало–мальски нормальные люди. Но мне все больше и больше кажется, что это – нелепые исключения. Столица развращает, и, в первую очередь, тем, что можно нажиться на лохах. Мы все для них – лохи, примерно, как для истинных сионистов остальные – гои. Москвичи процеживают все помои страны… может, не случайно, именно в столице зародилось это движение: диггеров – людей, исследующих канализационные стоки. В дерьме живут, дерьмом интересуются. И придумывают москвичи хитроумнейшие правила, как уберечься в дерьме от дерьма.

Между делом прочитал тут ещё «Планету обезьян», по мотивам которой создано несколько фильмов. Ничего особенного, просто захотелось после поразившего меня в свое время фильма ознакомиться с первоисточником. Средненькая фантастическая повесть, с примитивной фабулой, но идея неплохая. Фильм гораздо богаче и глубже. Талант режиссера.

Занимаюсь сравниванием. Мои книги выложены у Мошкова в разделе «Русская проза 90–2000 г. г.». И вот стал я листать весь список авторов и просматривать произведения, обращая внимание на стиль. Передо мной в списке числится 101 автор. Половина – эмигрантское еврейство. Много питерских. Много филологов. Удивили магнитогорцы, тоже группа. Возраст авторов молодой. Творения женщин можно не открывать; но я таки открывал – и тут же закрывал. Их интересы понятны. Интересы же остальных – верчение червей в выгребной яме. Один моряк–подводник попался, уже в возрасте: удивительный сплав литературного беспомощного скудоумия и флотского замшелого юмора.

Перелистал ещё штук сто: никаких находок. Видимо, я туп. На этом пестром и однообразном фоне вычурного многословия мои опусы выглядят как‑то… весомее, что ли. Я не выпендриваюсь, не хочу никому прыснуть в глаза, я просто говорю о том, что знаю. Язык мой прост, чист, понятен, в нем не увязаешь; таковы же и мысли.

Ну, тайно надеюсь, продолжит эту тему какой‑нибудь профессиональный критик.

Ага, из АСТ. И скажет (я в этом на 99% уверен): начало повести затянуто, экшена мало, соплей много, – нам не подходит. Нам подойдет любой словесный понос эмигранта–еврея, а ездовому псу место – на цепи.

Подвешенное состояние, такое знакомое. И чего, собственно, ждать – отказа?

Вечером зачитался Азимовым, уснул поздно, непосредственно перед сном нажравшись тушенки. Проснулся после восьми, от солнечных лучей. Все тело побаливает, но я к этому и стремился. С ходу взялся за большое окно в зале, под «Радио Шансон». Прямо скажу, канал – для не особо обремененных интеллектом, скорее, для обремененных плэйбойскими проблемами: потенция, автомобили, реалити–шоу, ковыряние в грязном белье, сплетни, ну, и реклама, реклама – впрочем, как и везде. Но иногда в программе канала проскакивают любимые песни, неофициозного плана. Изводишь уши ради редкого удовольствия, потом снова болтовня и дешёвые рифмы типа «весна» – «моя».