Воришка, хочешь в семью? - страница 58

Еще мне не слишком-то хотелось уезжать от Браунов. Мы провели вместе не так много времени, я боялась, что они забудут меня, пока мы катаемся по шаманским обучениям. Да, я часть клана и это, насколько поняла, не изменить. Но ведь в клане полно народу, они могут сплавить меня к кому-то другому. Отправить погостить и не пригласить обратно. Девочки будут учиться в академии еще шесть с половиной лет, с ними я смогу общаться только в каникулы. А вот Фокс, Римус и старшие могут стать недоступны для меня в любой момент. Забудут, что я полезная и что нравилась им и привет жизнь в одиночестве.

Сюда же шли размышления о Чарли. Пока я думала, что выбираю между двумя магами, без учета того, что это моя семья, было как-то полегче. Сейчас я знала, что если мы с Чарли сблизимся, то это создаст раскол между всеми нами. Шарлотта будет рада, девчонки нейтральны, а вот Фокс и Сэмуэль могут подумать, что я даже не попыталась узнать Римуса всерьез.

Конечно, можно переиграть ситуацию и выбрать Римуса. Чарли точно не покажет обиду, он слишком легкий для этого, мы сможем сохранить дружбу. Плюсов у его брата предостаточно: высокий, красивый, добрый и богатый. Это, разумеется, не показатель для того, чтобы связывать с ним жизнь, особенно такую длинную как у магов, но… Меня в нем ничего не отталкивает, к тому же он сын Шарлотты, а это уже о многом говорит. Он более правильный, в разы менее сумасброден, чем Чарли и готов выбрать меня. Последнее было очень важным аргументом. Я никогда не выбирала мужчин, только соглашалась с выбором.

Мысленная жвачка из этих и других нерадостных мыслей, мучала меня еще несколько дней. Мне отчаянно повезло, что рядом была Шарлотта, что выпаивала меня зельями собственного сочинения и уговаривала не верить тому настроению, что царит на душе. Как маленькому ребенку, она рисовала мне рисунки на тему того, как вампиры смогли повлиять на мое состояние. Сравнивала его с депрессией и объяснила как важна сейчас смена обстановки. Ее стараниями мы с Чарли собрались в поездку куда раньше, чем я могла предположить. Шарлотта взяла на себя решение всех моих, так называемых, проблем. Пообещала съездить к Чешуйке, помочь деньгами моей семье, уволить Чарли с должности преподавателя и начать исследовать рынок магических академий, не взирая на их удаленность от поместья.

Если бы мне кто-то раньше рассказал, как хорошо с Чарли путешествовать, то не думаю, что вообще бы отлипла от него, пока он не взял меня куда-нибудь с собой.

Для начала узнала, что этот хитрющий прожигатель жизни, не такой оторва, как я думала. Каждое чёртово утро он два часа тратил на то, чтобы оставаться в хорошей физической форме. Смесь из цигуна, йоги и упражнений с весом собственного тела не казалась Чарли излишеством даже в развлекательной поездке.

Впрочем, как оказалось, только я думала, что поездка носит развлекательный характер. Чарли же воспринял наставления Шарлотты всерьез, да к тому же имел какой-то свой особый план по моему восстановлению и укрощению ментального дара.

— У нас есть минимум полгода на то, чтобы валять дурака. Но давай делать это качественно и со вкусом?

— Мне стоит опасаться?

— Для начала тебе предстоит осознать то, что я намереваюсь узнать о твоей жизни абсолютно все. Каждый день, любые мелочи, даже то, как ты оплачивала счет на воду.

И я рассказывала. По началу затея казалась мне хорошим способом узнать друг друга получше, потом подробностями жизни хотелось разозлить или даже отпугнуть, возможно заставить жалеть…Но Чарли был абсолютно непробиваем. Даже когда я начинала плакать, попутно объясняя, кто и в чем был не прав в прошлом, он не стремился меня обнять или утешить. С непроницаемым лицом задавал наводящие вопросы: какой цвет одежды на мне был, какие запахи мне запомнились, что я теперь об этом думаю.

— Прекращай играть в психолога, Чарли. Мне надоело.

— О, у нас есть время, чтобы преодолеть это чувство.

И я продолжала. Мы посещали церкви, слушали молитвы, ходили на уроки рисования, готовки, записали несколько общих перепевок любимых песен в профессиональной студии, гуляли по музеям, улочкам и кафешкам. А я все говорила и говорила. У меня даже челюсть болела, настолько мне было непривычно столько рассказывать.